Читать книгу - "Дерзкая наследница - Элизабет Бойл"

Следуя за телохранителем Бонапарта мамелюком Рустамом, Жозеф Фуше вошел в кабинет первого консула. Наполеон оставил при себе этого плененного в Египте солдата, ибо знал, что у султана были прекрасные охранники — отважные, свирепые и преданные.

Впоследствии Бонапарт не раз убеждался в преданности Рустама.

— Министр полиции, — объявил Рустам.

Бонапарт, сидевший за столом, даже не поднял головы, просто махнул рукой, приказывая Фуше садиться, сам же продолжал разбирать утреннюю почту, что-то бормоча себе под нос.

Фуше сел, подождал минуту. Затем деликатно кашлянул, чтобы напомнить первому консулу о своем присутствии.

Не теряя времени на формальности, Бонапарт обрушил на министра лавину вопросов:

— Так что, Фуше? Что вам удалось выяснить по делу де Шевену? Можете вы установить, законны ли притязай наследницы на состояние ее отца? Удалось ли вам выяснить, откуда взялся этот американец? Каковы результаты всех ваших усилий?

Фуше знал, что все вопросы сводятся к одному: Бонапарт хотел знать, когда можно завладеть состоянием покойного графа.

— В моем распоряжении очень полезный человек, — ответил Фуше.

— И что же?

— У меня для вас хорошие новости, — Фуше замолчал, ожидая, когда Бонапарт остынет.

Темные брови первого консула поползли вверх.

— Жозеф, вы прекрасный министр, но вы испытываете мое терпение. Слушания по ее имуществу состоятся завтра. Вы обещали мне, что будете располагать сведениями, необходимыми для того, чтобы добиться желаемого. Так что же вы раскопали?

Министр знал: за спиной этого человека стоят его алчные корсиканские родственники и не менее алчная жена со своими детьми — и все они требовали денег. Надо было напомнить Бонапарту, что он, Жозеф Фуше, — его единственная опора. Он, министр полиции, — глаза и уши первого консула, и об этом забывать не следовало.

— У меня имеется свидетель, который может многое сообщить.

Алчные глазки Бонапарта сузились.

— Свидетель? Надежный свидетель? Министр кивнул.

Бонапарт был возбужден до крайности; его глаза сверкали.

— Ну и что же?

— Мне очень неприятно говорить вам об этом, но наша очаровательная наследница — самозванка. Аделаида де Шевену умерла во время плавания восемь лет назад.

Следуя за мадам Павиль, Лили вошла в «Фраскати», великолепный бальный зал, где собирались все любившие увеселения парижане.

Их визит в модный магазин месье Леруа, расположенный на рю де Ришелье, занял слишком много времени, поэтому они так и не заехали к знаменитой мадам Бенуа. Розали настояла, чтобы Лили накупила множество безделушек и других «необходимых вещей». Лили уверяла, что ей; совершенно не нужен фаянсовый щенок, но мадам Павиль заявила, что весь Париж увлечен подобными вещицами.

Они остановились, пропуская модно одетых молодых людей, и Лили вдруг показалось, что она вот-вот задохнется: толпа окружала ее со всех сторон, а люди все шли и шли. Более того, она уже начала сомневаться, что для них приготовили столик, хотя хозяин заведения и уверял, что это так. Кто-то снова наступил Лили на ногу, и она с ужасом подумала о предстоящих танцах.

— Почему мадам Бенуа устраивает прием именно здесь? — спросила Лили, рассматривая пеструю толпу, заполнившую зал.

Здесь были и ярко раскрашенные женщины с короткими кудряшками «а-ля гильотина»и узкой красной ленточкой на шее, и почтенные дамы с маленькими собачками на зеленых поводках, и, конечно же, офицеры в ярких парадных мундирах с золотыми эполетами и сверкающими орденами.

— Потому что все именно здесь устраивают свои приемы, — ответила Розали. Она понизила голос: — Об этом не принято говорить, но мало у кого в Париже осталась приличная мебель, да и сами дома едва ли пригодны для приемов. Так что это место теперь стало очень популярным, и всякий может прийти сюда без стеснения. В этом году в Париже будут праздновать Рождество, и все хотят принять участие в празднике. К тому же танцы удобнее всего устраивать именно здесь. Ты ведь обожаешь танцы, не так ли? — Розали с трудом переводила дух, ибо болтала без умолку.

К ним подошла женщина с нарумяненным до красноты лицом, казалось, она горела в лихорадке. Лили догадалась, что перед ней мадам Бенуа.

— О моя дорогая Аделаида! Могу я называть вас Аделаидой? — Дама взяла Лили за руку и отвела в сторону.

В ноздри Лили ударил резкий запах духов, и она почувствовала, что глаза ее заслезились.

— Ваша мать была замечательной женщиной, — продолжала мадам Бенуа. — Правда, я не имела счастья быть с ней знакомой, но у нас много общих друзей.

Лили посмотрела на Розали, и та со страдальческим выражением лица закатила глаза. Всем своим видом мадам Павиль как бы говорила: «О Боже, вот с какими людьми приходится иметь дело в наши дни».

— А вы должны пообещать, что будете называть меня Терезой.

— Да, конечно, — ответила Лили, с интересом разглядывая стоявшую перед ней даму.

Розали утверждала, что у мадам Бенуа было великое множество любовников, и даже некоторые из генералов Бонапарта были в их числе. Кроме того, ходили слухи, что до революции она служила кухаркой у какой-то знатной дамы. Но Лили не верила в историю про кухарку. Мадам Бенуа то и дело обменивалась непристойными шуточками с проходившими мимо мужчинами, и Лили догадалась, каков на самом деле род занятий этой женщины.

— А где этот красивый американец, о котором все говорят? — спросила мадам Бенуа.

— Мой жених? Не имею ни малейшего представления. — Лили беспечно улыбнулась, хотя сердце ее сжалось, заныло…

Лили ни на минуту не забывала о том, что Уэбб, возможно, уехал с любовницей.

Когда часа два назад они с Розали заехали в дом де Шевену, Костар доложил, что мистер Милн еще не появлялся. Селеста же с усмешкой сказала, что хозяйка, конечно же, ошиблась и в карете не могло быть никакой женщины.

— Ты очень привязана к этому человеку, — говорила мулатка. — А он — к тебе. Нет у него никакой другой женщины. Ты напрасно изводишь себя такими мыслями.

Однако слова Селесты не успокоили Лили, Где он? А вдруг с ним что-то случилось? Ей оставалось лишь одно — играть роль Аделаиды и ждать, когда Уэбб вернется.

— Значит, его здесь нет? Замечательно! — воскликнула мадам Бенуа. — Ведь я очень боялась скандала.

— Скандала?! — оживилась Розали. — Но почему из-за нашей Аделаиды должен разразиться скандал?

Мадам Бенуа зажала ладонью свой ярко накрашенный рот.

— О… мне не следовало вам говорить об этом. Теперь я все испортила.

Лили наскучил этот разговор, и она принялась разглядывать толпу. Розали же тем временем секретничала с явно смущенной хозяйкой приема.