Читать книгу - "Фасад Страстей - Ирина Лазарева"

— Вот же они, рядом с тобой на диване. Так я о Коле, — проигнорировала Эля его неприязненную реакцию, — сейчас он в тяжелом состоянии, и в этом виноват ты.

— В этом виноват он сам! — жестко отрезал Станислав. — Зачем ты завела о нем разговор? Хочешь меня разжалобить?

— Для начала не лезь на стенку, раз завела, значит, не просто так.

— Да хоть как! Я и без того переступил через себя ради Влады, сделал больше, чем позволяет мне выдержка.

— Выдержка, однако, позволила тебе целый год ломать перед Колей комедию и разыгрывать наивного добрячка.

— Я использовал его, цель тебе известна, а его чувства меня не занимали. Мне и сейчас безразличны его духовные искания! — Станислав повысил голос. — Избавь меня от необходимости объяснять очевидное. Я не принадлежу к числу всепрощающих юродивых, счастье ваше, что я оставил его в живых!

— А элементарное милосердие тебе незнакомо? Ведь человек мучается, хочет как-то искупить свою вину, но не знает как. Ты мог бы ему помочь.

— Искупить вину?! — Станислав винтился в Элю бешеными глазами. — Даже если он показательно удавится, погибших по его вине не оживить. Я тесно общался с ним последнее время, он жил как все, вкушал все прелести жизни — развлекался, жрал, спал с молодой женой, ездил на курорты. И каждый раз, когда я видел его сытую, пышущую здоровьем физиономию, мне хотелось его убить, лишь мысль о Владе удерживала меня.

Станислав воспламенился — глаза сверкали, кулаки сжаты, лицо чужое, — облик человека, непробиваемого в своей правоте, а при малейшем накале ситуации — агрессивного.

— Да-а, — покачала головой Эля. — Теперь я понимаю, почему Влада отказывается связываться с тобой, почему откровенно тебя боится. Ты до сих пор не обрел покоя в душе, ты все еще воюешь, нет в тебе мира, и потому ваш брак с Владой обречен на провал. Ты навлечешь несчастья на нашу семью.

— Это она тебе сказала? — встревожился он.

— Да, — убедительно подтвердила Эля.

— Но это какая-то нелепость! Вы обе искусственно делаете из меня злодея, зная, что мне нет жизни без нее. В чем тогда проявляется ваше милосердие? Ты могла бы как старшая сестра повлиять на Владу, сказать пару слов в мою защиту.

— Стас, я тебе симпатизирую, но союзником стать не смогу. У нас своя семья, дурная или хорошая, но родная. Ты энергичный, волевой человек, но твоя энергия может оказаться для нас разрушительной… Извини, я пойду лягу.

— Постой, Эля. — Станислав забежал вперед и встал перед ней. Теперь он выглядел расстроенным. — Хорошо, начнем сначала. Я готов работать над собой. Как я должен себя вести, подскажи? Простить твоего брата я не могу — это абсурд, меня возмущает, что ты допускаешь такую возможность. Побыть бы тебе в моей шкуре…Сейчас модно разыгрывать терпимость, иметь широкие взгляды, но до каких границ распространяется терпимость? Ты можешь представить меня блаженным простачком?

— Да нет же Стас, я только хочу донести до тебя, что все мы повязаны как люди, чьи судьбы пересекаются — твоя, Коли, Влады, ну и моя каким-то боком. Как только человек впускает в свою жизнь другого человека, тотчас происходят невидимые столкновения обстоятельств, от каждого протягиваются нити к тем, кто в связке. Они держат, влияют на нас, потому что мы приняли друг друга в совместный ход жизни…Ты понимаешь меня?

— Понять не сложно…и что же?

— А то, что Коля жестоко пострадал от знакомства с тобой. Твоя судьба повлияла на его судьбу: он стал предателем и убийцей, хотя мог бы прожить свою жизнь без потрясений, добропорядочным гражданином, каким является по своей натуре.

— Ах, я, выходит, еще и виноват! — развел руками Станислав.

— Он пострадал не меньше тебя, вот что я вдалбливаю тебе битый час. Ты был сильным, он — слабым. Его пригрозили убить, и он не выдержал. Я постоянно спрашиваю себя, если бы я сама оказалась в подобной ситуации, сломалась бы как он? Скорее всего, да, сломалась бы. И разве мог Коля до конца предвидеть, чем обернется его последняя трусость, когда он выдал адрес твоих родных?

Настоящий виновник наказан, он давно в земле. Уйми свою ненависть, успокой душу, отпусти мертвых, и тогда ты войдешь в нашу семью как желанный, близкий человек. По-другому не выйдет. Пойми, Стас, человек не может жить в ладу с самим собой и с другими, если будет вечно взращивать злобу, годами держать затаенную горечь в сердце. Прежде чем связывать свою жизнь с Владой, необходимо очиститься от всего, что мешает тебе смотреть на мир светлыми глазами, иначе не будет у вас семейного счастья.

Он опустил голову и как будто задумался, впрочем, совсем ненадолго. Потом взял Элину руку и поцеловал:

— Наверное, истина на твоей стороне. Женщины тоньше чувствуют, лучше разбираются в жизненных коллизиях. Я обещаю, что буду стараться, а ты в награду за покладистость все-таки стань моим союзником.

— Заманчивое предложение, — заулыбалась Эля, — тем более что сулит мне определенные выгоды.

— Выгоды я беру на себя. Начнем, наконец, новую счастливую жизнь! — воскликнул Станислав. Он долил коньяку в бокалы и подал один Эле. — Немедленно скрепим наш союз этим великолепным напитком и с настоящей минуты обязуемся действовать во благо друг друга!

Наступило последнее утро пребывания Федотовых на побережье Коста Брава. Чемоданы были собраны, завтрак прошел в тягостном молчании, не считая коротких реплик хозяина и Альфредо. Последний должен был доставить отъезжающих в аэропорт Барселоны.

Влада запретила Станиславу их провожать. Она вообще избегала на него смотреть, практически они не обменялись и парой фраз за все утро. Влада совершенно в себе замкнулась, Станислав же был непривычно кроток, бросал на нее просительные взгляды, но поощрения в ответ не получал.

Николай имел рассеянный вид, смотрел сквозь собеседника, когда к нему обращались, Диане не грубил, но в упор ее не видел. Взгляд у него был больной, щеки плохо выбриты и в красных пятнах. Он поел быстро, беспорядочно и, не дождавшись остальных, вышел из-за стола.

Антон с Кристиной были поглощены друг другом. Они провели ночь в одной постели, а посему пребывали во власти чувственных воспоминаний, которые так способствуют обособленности влюбленных.

Влада загляделась на море, блестевшее золотой чешуей в разъеме черепичных крыш. Тоска и сожаление сдавили ей грудь.

Альфредо снес вниз чемоданы сестер.

Влада в последний раз заглянула во все ящики и под кровать — не забыли ли чего.

Обнаружила фотокамеру Николая в шкафу:

— Надо положить к нему в чемодан. Пойдем, Эль, заодно поможем ему собраться.

В коридоре они столкнулись с Дианой, та стояла у двери в комнату, не решаясь войти. Накануне Николай выгнал ее, Диане пришлось ночевать в спальне Антона, тогда как молодой человек перекочевал к Кристине.

— Почему ты здесь? Что случилось? — спросила Эля.