Читать книгу - "Синдром отмены - Александра Ронис"

Влад, дожидаясь, пока Воронов закончит разговор с Калининым по телефону, сосредоточенно курил, прислонившись к капоту машины. Первая сигарета, выкуренная им за последние несколько месяцев, помогла расслабиться, скинуть скопившееся напряжение. Давно он не чувствовал себя таким дерьмом…

— Говорит, что ты мудак, — Саша усмехнулся, засовывая телефон в карман джинсов. — Я сам чуть не обделался, — щелчком выбив из пачки сигарету, задымил и он. — И девицу эту напугал ты, будь здоров.

— Ага, — устало выдохнул Влад и снова жадно затянулся.  

Оба замолчали, не глядя друг на друга. Каждый курил и думал о своем.

— Ну, так, как она?

Окурок Влада полетел в сторону, а сам он принялся нарезать круги по площадке, на которой менее получаса назад едва не разыгралась трагедия. Вернее, в каком-то смысле она все-таки разыгралась. После того стресса, какой пережила девушка, она сто раз подумает, прежде чем давать показания, и перестанет смотреть на Димона как на врага и убийцу — все-таки, она ему жизнью обязана, получается. По крайней мере, Влад на это очень надеялся, а иначе вся эта дебильная клоунада была им исполнена зря.   

— Нормально, — беспечно махнул рукой Саша, — свежим воздухом дышит. Сейчас домой приедут, Димон ее успокоит. Жених, блин…

Влад остановился у кромки посыпанной щебнем площадки перед гаражами и, тяжело вздохнув, уставился в ту сторону, куда Калинин увез Аню. Димону придется постараться, чтобы успокоить девушку. Не так-то это просто. Как бы все хуже не обернулось.

— Я, правда, с этим предложением ни хрена не понял. На фига? Или у них там, правда, любовь? 

Вместо ответа Демидов резко развернулся к Саше.

— Что это за запись, про которую ты говорил? Откуда она?

Воронов потемнел лицом.

— То ли с регистратора встречной машины, то ли с камеры, я сам толком не понял. Сам понимаешь, человек особо распространяться не хочет, потому как чревато. На ней я — за рулем найденной впоследствии сожженной машины и Димон — рядом со мной на пассажирском сидении. Ты был на заднем, твоей рожи там нет, — руки Саши невольно сжались в кулаки. — В общем, установка такая, брат, — после короткой паузы объявил он: — дело на особом контроле. Мне дали понять, что на мое место уже подбирают кандидатуру.

— Ну а ты? Дашь им себя сместить?

— Глубоко рыть нельзя, все дерьмо засветишь, но и развалить дело никто не даст. А показной процесс над служителем закона будет многим на руку — типа пред законом все равны.

— И что, даже совсем не поборешься?

Воронов опустил голову, невесело улыбнулся.

— Знаешь, я тут много думал в последнее время. Всегда считал, что мы, в системе, — одно целое, одна семья, одна стая, а враги — те, от которых исходит угроза и кого нужно уничтожать, они там, на улицах города. Сейчас понял — те, кого нужно бояться, они среди нас, внутри системы. Если они решат, что ты выбыл из игры или мешаешь общему благополучию, сожрут и не подавятся. Свои же…

— Уже намекнули?

— Ага. Дерьмо дерьмом, но меня первым же и вымажут. А буду упираться — есть рычаги и посерьезнее.

— Ого, даже так?

Саша кивнул, не отвечая. А что отвечать? Он правила игры знал прекрасно — сам не раз действовал по тем же правилам. Только в этот раз все закрутилось так, что, казалось бы, на первый взгляд не особо проблемное дельце обернулось катастрофическими последствиями. Он это чувствовал — приближение собственного краха. Тяжелее всего было то, что профессиональный крах и личный слились воедино. Тяжелее и легче одновременно…   

— Всегда боялся представить себе жизнь без погон. Думал, не смогу. А сейчас вижу, что она есть, эта жизнь без погон. Пусть непонятная, неясная, но есть. И даже если «небо в клеточку, друзья в полосочку», все равно так можно жить.

Влад, до этого разглядывающий граффити на проржавевших гаражах, повернул голову к Саше.

— Извини, — смутился тот, наверное, впервые в жизни. — Но я смотрю на тебя и понимаю, можно начать все с нуля, если у тебя есть ради кого жить. Тогда и погоны не особы нужны, — он тяжело вздохнул. — Когда-то Юлька с Данькой меня вытащили, а теперь и их нет рядом.

— Сойдетесь еще. У всех так бывает.

— Не сойдемся. Я на развод подал, не хочу, чтобы ее вся эта грязь задела. Она еще и на работу вышла — стопудово, слухи до нее дойдут, если уже не дошли…

— Так и не поговорили?

— Звонил пару раз, просила пока не приходить, — недовольно дернул плечом Саша. — Может, потому и не хочет видеть, что понимает, что к чему. Догадывается. И не простит. Наверное, измену бы даже простила, если бы изменял, а это нет…

— Если тебя посадят, ее попрут с работы.

— Вот потому и хочу развестись побыстрее. Хоть какой-то шанс для нее отделаться малой кровью.

— Ее на допрос могут вызвать. Как бывшую жену.

Саша кивнул. Теперь стал понятен и тактический ход с предложением Калинина — жена против мужа не свидетельствует.

— Она все равно ничего не знает. Нервы только потрепят ей и все. Проверка будет, однозначно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Мы, кстати, дом нашли. В Подмосковье. Уютный, с садом, как Ксюха хотела. Завтра будем оформлять. Скоро съедем. Спасибо, что приютил…

— Брось, пожалуйста.

— Нет, серьезно. После всего, что было, она не хотела жить у меня.

Саша понимающе кивнул. Да, пережито было многое. Но они смогли остаться вместе и начать все заново. У него тоже в свое время было две попытки, а вот будет ли третья — под вопросом.

— Вот и перевезешь семью сюда, зачем им по съемным хатам мотаться. Да и сам к ним близко будешь…

Саша резко подался вперед. Нестерпимо и остро захотелось увидеть Юлю, детей. Попросить у судьбы о третьей попытке.

— Слушай, я поеду. Юльке про развод надо сообщить, чтобы все правильно поняла. И по детям соскучился страшно.

Владу длинные объяснения были ни к чему. Все, о чем говорил друг, было понятно и знакомо. И щемящая тоска по любимой во время коротких расставаний, не такая черная и беспросветная как во время отсидки, и жажда общения с сыном, которую он все никак не мог утолить. Потому распрощались быстро, и Воронов, несмотря на то, что им с Владом было почти по пути, умчался далеко вперед, обогнав Демидова на первом же перекрестке.