Читать книгу - "Испить до дна - Елена Ласкарева"

Изогнутые светильники в стиле модерн, имитирующие диковинные растения и льющие из плафонов-бутонов мягкий, приглушенный, не режущий глаза свет.

Кресла с высокими овальными спинками, как на гравюрах серебряного века. Их гнутые ножки утопают в ворсе лилово-розового ковра.

Одно из кресел, повернутое к Алене тыльной стороной, вплотную придвинуто к подобию подсвеченной стеклянной колонны в человеческий рост, внутри которой заметно некое движение.

О, да это декоративный аквариум!

Золотые рыбки-телескопчики с выпученными глазами и хвостами-вуалями задумчиво перемещаются меж тонколистных водорослей, заглатывая воздушные пузырьки и разглядывая то торшер, то бра. Наверное, принимают лампы за солнце и луну...

В уголке — низенький столик, по-видимому журнальный. Однако он сервирован изящной серебряной посудой. На две персоны.

По обе стороны от серебряных же тарелок — по целому ряду разнообразных вилочек и ножичков. Ножи разложены по ранжиру и таинственно поблескивают, как пластинки волшебного ксилофона. Так и хочется ударить по каждому из них молоточком, наверняка они отзовутся мелодическим минором.

«Бабушке понравилось бы, все так утонченно, как раз в ее стиле. Похоже на серебряные подстаканники моего детства, — подумалось Алене. — Жаль, что бабули нет сейчас со мной. И во мне тоже княжеские гены, видимо, еще живы, потому и во сне вижу не хибарку, а покои дворца... палаццо!»

Рюмки и фужеры — тоже не стеклянные, а серебряные, с чернью. Если бы все происходило наяву, Алена поднялась бы и изучила рисунок: может, в будущем пригодится для работы. А так она знает: приснившееся потом забывается, и ты долго мучаешься, тщетно пытаясь припомнить...

Да, но по центру столика стоят еще не то кастрюльки, не то судочки, словом какие-то замысловатые емкости, чуть ли не вазы, прикрытые крышками. Так что незачем и пытаться преодолеть сонную леность.

А из-под этих крышек с золочеными фигурными рукоятками доносятся одуряющие, жестоко дразнящие запахи мяса, овощей и пряностей. И еще чего-то сдобного...

Могут ли ощущаться запахи во сне? Получается — могут. А чувство голода? Это, пожалуй, единственный момент дискомфорта, нарушающий гармонию ее прекрасных грез.

Но что, если все-таки попробовать? Не рассеется ли видение, если приподнять одну из крышек? Раз можно увидеть во сне запах, значит, есть шанс и насладиться вкусом. Ах, как пахнет, просто слюнки текут!

Стоит, пожалуй, рискнуть. Решено, сейчас она поднимется... Поднимется — откуда?

Только тут Алена обнаружила, что лежит на широченной неразобранной двуспальной кровати, прямо поверх роскошного атласного покрывала с оборками. И только на ноги ей кто-то накинул мягкий шерстяной плед.

Так-так-так... Стол на два прибора, постель тоже отнюдь не холостяцкая по своим масштабам...

Что это за сон такой подозрительный?

Она оглядела себя: одежда все та же, в какой она отправилась купаться перед штормом. И естественно, явно не в стиле окружающей роскоши.

Спустила ступни на пушистый ковер, в босоножки влезать не стала. Сделала несколько неслышных шагов по направлению к столику. Протянула руку к крайней, самой маленькой и симпатичной кастрюльке.

Снимаемая крышка тихонько звякнула...

— А? — раздался испуганный возглас за ее спиной.

Застигнутая на месте «преступления», девушка шарахнулась в сторону, тоже вскрикнув:

— А!

Из-за овальной спинки кресла, того, что возле аквариума, показалась Алешина голова:

— Ну, ты и мастерица пугать!

— А сам-то! Ты что тут делаешь? — Она едва не добавила: «В моем сне», но он уже успел ответить:

— Живу.

Понятненько.

Теперь она припомнила, что швейцар поклонился ему, как старому знакомому. Значит, Алексей постоялец этого палаццо, а кто же тогда она?

Его багаж?

— Еще не успело остыть, — сказал он. — А вообще-то я составил меню из таких блюд, которые хороши и холодными.

— Разве сундучок с сокровищами может есть?

— Надо же, запомнила!

— Конечно, запомнила! Думаешь, совсем в отключке была? — независимо отвечала она, тем не менее то и дело поглядывая на сдвинутую крышку.

Через щелочку в кастрюльке виднелось нечто красно-бело-зеленое, густое и донельзя аппетитное.

— Ты вызвался проводить меня до моего отеля, а сам...

— До какого твоего?

— «Лукреция»... Нет, «Лючия»...

— Я бы с удовольствием, но, увы, таких на Лидо не имеется.

— А, знаю, «Лаура»!

— Ну вот, выяснили. Теперь, если хочешь, можешь сразу отправляться туда, а я, извини, сначала поем. Проголодался.

Он придвинул свое кресло к столику и начал, заразительно причмокивая, открывать кастрюльки одну за другой. Алена чуть в обморок не упала от запахов и паров, которые поднимались из посудин...

«Что за глупейшая поговорка: «Путь к сердцу мужчины лежит через желудок»! — Алена зажмурилась и отвернулась, но не зажимать же еще и нос, жадно втягивающий кулинарное благоухание! — по-моему, так завоевывают именно женщин!»

— Может, все же присоединишься, прежде чем уйти?

Он уже вальяжно зачерпывал огромной ложкой обжаренные до золотистого цвета кусочки телятины с зелеными каперсами и неведомыми, но такими притягательными оранжевыми ягодами.

Он не уговаривал Алену, не уламывал, а как бы приглашал мимоходом, из чистой вежливости.

Это было ужасно обидно и к тому же еще сильнее разжигало аппетит. Пытка голодом становилась просто невыносимой. Когда такое видишь во сне, то в этот момент обязательно просыпаешься в холодном поту.

Но ведь она, как выяснилось, не спит, и у нее росинки маковой не было во рту с сегодняшнего утра. Или со вчерашнего? Который теперь час?

— Это ужин или завтрак? — осторожно поинтересовалась она.

— Не знаю. Просто еда. Ммм... Повара тут первоклассные... Только вот омаров я готовлю иначе...

— Омаров...

— А соус к спагетти состряпан отлично. Сладкого перца как раз в меру и чуть-чуть кориандра...

— Спагетти...

— А на десерт фирменные слоеные булочки с ежевикой и медом... И еще кое-что...

— Что?

— Да так, пустячок! Но это только для тех, кто отведает всего по порядку и доберется до десерта... В еде нужна постепенность. Для меня это как ритуал.

Смеется или нет? Не понять, вроде бы всецело поглощен едой. Отрезает, аккуратненько так, маленькие кусочки и отправляет в рот. Долго, тщательно жует, словно дегустируя.

— Ну, что еще на десерт? — Она от нетерпения топнула было ногой, имелась у нее такая привычка. Но подошва утонула в мягком ковре, и эффект был загублен.