Читать книгу - "Серебряная богиня - Джудит Крэнц"

— Кики, ты просто невозможна! Там и близко нет ничего подобного.

— Вот гадство!

— Я выбрала гончарное дело, рисование, граверное дело и живопись — все необходимые для художника дисциплины, — заявила Дэзи. — А еще, поскольку мы все обязаны изучать что-нибудь из гуманитарных и социальных наук, то предлагаю нам обеим записаться на курсы психологии. Ах, черт, здесь написано, что нам следует еще изучать западную цивилизацию, это обязательный предмет для первокурсников.

— Я запишусь куда угодно, лишь бы остаться здесь, — сказала Кики, устремив блаженный взор в окно.

— Слушай, запишись вместе со мной на верховую езду. Мы должны заниматься какими-либо физическими упражнениями. Вот, дьявол, такой курс тут не указан.

— Дай-ка мне этот проспект, — потребовала Кики. — Ага! Занятия театральной деятельностью вполне соответствуют гуманитарному образованию. Мы запишемся туда, полагаю, что я должна быть великолепна в драме.

— Отлично. С нашим образованием все решено, — удовлетворенно констатировала Дэзи. — Теперь пошли по магазинам. Или нам лучше приобрести собственный ткацкий станок?

Оказалось, что линейка леди Олден сослужила в свое время определенную службу. На вступительных экзаменах Дэзи обнаружила вполне приличный уровень знаний, и университет гостеприимно распахнул двери перед новой юной студенткой из Лондона.

Кики и Дэзи поселились в общежитии Коуэлла, первого независимого колледжа-интерната, недавно открывшегося при Калифорнийском университете в Санта-Крусе. Колледж был основан в 1965 году, всего за два года до поступления в него Дэзи и Кики, и располагался в живописной местности неподалеку от залива, в ста девяноста пяти километрах к югу от Сан-Франциско.

Дэзи и Кики учились, с трудом переползая с одного курса на другой, так как выбирали для изучения дисциплины, которые неизменно оказывались намного сложнее, чем можно было ожидать по их названиям, и девушкам приходилось заниматься намного усерднее, чем они рассчитывали, все глубже погружаясь при этом в распахнувшийся перед ними мир театра и изобразительного искусства.

Дэзи с удивлением обнаружила, что ее способности к рисованию, которыми она прежде не пренебрегала лишь в тех случаях, когда надо было скрасить одиночество или изобразить какую-нибудь забавную сценку для Дэни, на деле оказались намного серьезнее, чем она предполагала. У нее открылся настоящий талант. Дэзи с увлечением рисовала акварелью и пастелью, писала маслом. Ее не привлекали ни экспрессионизм, ни абстрактная живопись, и она предпочитала заниматься тем, что ей удавалось лучше всего, — реалистическими портретами, пейзажами и, конечно, живописанием лошадей. А Кики нашла выход для своей шумной, пытливой и непосредственной натуры в театральном ремесле, где любые ее выходки и высказывания не вызывали удивления товарищей по сцене, каждый из которых так или иначе стремился к «самовыражению», и это больше всего привлекало Кики в театре. А еще театр — это веселое занятие, то есть то, чего Кики искала в любом деле. В Санта-Крусе она получила возможность заниматься именно таким ремеслом, получив при этом академическую стипендию.

За время учебы у Кики было немало любовных приключений, и она щедро делилась своей благосклонностью с многочисленными поклонниками, отбросив все внушавшиеся ей в Гросс-Пойнте глупости, вроде женской добродетели, доброго имени, общественных приличий. Для нее не существовало авторитетов, кроме нее самой, а ее главными качествами были душевная щедрость и абсолютная искренность. Кики обладала поразительной способностью завязывать романы с самыми неподходящими мужчинами, но упивалась своими ошибками и находила в себе силы вовремя порвать с очередным избранником, страдая сама, но не заставляя мучиться других. Любые попытки пристыдить ее, вызвать чувство вины только забавляли ее. Главное — развлечения, и почему это люди не хотят понять подобную очевидность, недоумевала Кики. Позабавился, собрал манатки — и вперед, к новым приключениям. Почему, спрашивается, необходимо учиться на собственных ошибках? Все равно в следующий раз столкнешься с чем-нибудь другим и неизбежно совершишь новую ошибку.

Все годы, проведенные в Санта-Крусе, Дэзи и Кики прожили в одной комнате, нередко болтая до поздней ночи, делясь опытом и переживаниями, но Кики не могла не признать, что, несмотря на все свое умение опутать собеседника невидимыми щупальцами, тянувшимися из ее эксцентрично мыслящей головки, многие стороны натуры ее подруги так и остались недоступными и непонятными ей. Даже в последний год их совместного обучения Дэзи все еще представляла для нее загадку, а Кики была небольшая любительница разгадывать загадки, у нее не хватало на это терпения.

Однажды зимой 1971 года, когда девушки учились на последнем курсе, Кики неожиданно заявила:

— Дэзи, ты только задумайся о клиторе!

— Перед ленчем?

— Ну почему, я спрашиваю тебя, почему он расположен именно там, где он есть? Спрятанный, почти незаметный, и его просто невозможно обнаружить без специальных на то указаний, которые мне уже надоело давать всем.

— Мне кажется, что надо просто говорить своим парням, чего ты от них хочешь, и они сделают все как надо, — равнодушно отвечала Дэзи. Жалобы подруги на сей счет были для нее не в новинку.

— Почему я обязана, черт побери, составлять для них подробную карту? Ведь мужчинам не приходится указывать нам, женщинам, где у них член. Это несправедливо!

— Ну и куда бы ты хотела передвинуть клитор? — невозмутимо поинтересовалась Дэзи. — На кончик носа?

— Из-за этого я, конечно, не собираюсь бросать секс, — поспешила заверить подругу Кики, — но в этой области требуются реформы.

— Гм-м, — хмыкнула Дэзи, терпеливо ожидая, когда Кики доберется до истинной причины начатого ею разговора. Всякий раз, когда та затевала подобную беседу, это означало, что у нее на уме нечто другое.

— Раз уж мы подняли эту тему, то есть одна вещь, касающаяся тебя, которую я до сих пор не могу понять, — продолжала Кики.

— Всего одну?

— Да, как тебе удается до сих пор оставаться девственницей? Все только и говорят про это, ты понимаешь? Тебя прозвали «Валенская — поцелуй меня в щечку».

— Понимаю. Это совсем не по-американски… Я смущаю тебя, не так ли? — рассмеялась Дэзи.

— Все к тому идет. Ты понимаешь, что скоро тебе будет девятнадцать? Всего через несколько месяцев, а ты все еще девственна. Не будем говорить о том, по-американски это или нет, но это просто неестественно и вредно для здоровья. Правда, Дэзи, я говорю серьезно.

— Я жду своего принца, — начиная раздражаться, ответила Дэзи.

— Вздор. Ты ходишь на танцы с Марком Горовицем, который без ума от Жанет, а она не любит танцевать; ты ездишь кататься верхом с этим гомиком Джином; ты ходишь в кино с кем попало, но обязательно в толпе; ты позволяешь Тиму Россу покупать тебе пиццу, а он настолько влюблен в тебя, что счастлив был бы заплатить даже за твою колбасу с перцем; ты ездишь в китайский ресторан в Сан-Франциско с тремя девицами… подумать только, в то время как любой, самый привлекательный парень в колледже готов бежать за тобой на край света! Я уж не говорю про всех тех мужиков, с которыми я тебя знакомила, когда мы ездили к нам домой на каникулы! Самые завидные женихи Гросс-Пойнта, включая этих очаровательных задниц, моих братцев, были высокомерно отвергнуты тобой. А те, с которыми ты встречалась летом у Анабель? Я видела письма, которые они тебе шлют, а ты даже не соизволишь на них ответить. Что с тобой? — закончила, подбоченившись под своим пончо, Кики, в негодовании сверкая глазами.