Читать книгу - "Это случилось в полночь - Кейт Лондон"

Рука Харрисона скользнула по голове Микаэлы, и он притянул ее лицо к своим губам.

– А ты меня об этом просишь?

– Нет.

Она хотела, чтобы он сам взял ее, овладел ею, несмотря на то что ей так же хотелось отдаться ему. Не потому, что им было холодно, не из-за обычной физической потребности и не случайно. А по обоюдной страсти.

Потребность быть желанной естественна и стара, как само время, женщина всегда нуждается в том, чтобы на нее предъявили права, чтобы ею хотели обладать, она испытывает потребность пустить в себя одного особенного мужчину, крепко обнимать его, защищать и согревать его и заставлять его вновь и вновь испытывать желание…

Микаэла поднялась на ноги, Харрисон встал рядом с ней, отсветы пламени играли на его мощном теле. Желание читалось в его позе, оно было немедленным и сильным и даже видимым – джинсы совершенно не скрывали этого. Самоуверенный наклон головы и напряженное выражение лица – все говорило о том, что он хочет держать ее нагой в объятиях, любить ее.

Была ли она когда-либо такой желанной? На мгновение перед Микаэлой промелькнуло искаженное похотью лицо Джеймса Чариса. Его представление о занятиях любовью с женщиной заключалось в том, чтобы прижать ее к стене, кусать ее губы и тереться о нее своими чреслами. Он воспринял сопротивление Микаэлы как поощрение, и срывал с нее одежду, и заверял, что если она все хорошо «исполнит», то ее сексуальные услуги ей зачтутся. Микаэла слегка содрогнулась, отгоняя мимолетные воспоминания о Джеймсе. Она чуть было не вступила в отношения с Харрисоном, главной заботой которого было соблазнить се.

Правда заключалась в том, что сейчас ее буквально захватил вид Харрисона, его осторожный и напряженный взгляд, как будто он прикидывал, как прикоснуться к ней так, чтобы не испугать, как любить ее…

– Тогда я спрошу тебя. Ты позволишь мне взять тебя?

Его срывающийся от волнения и страсти голос говорил о том, что Харрисон может ответить на ее природные инстинкты, на те потребности, которые она не открывала перед другим мужчиной. И в нем была нежность, накопившаяся за эти долгие годы. Вместо ответа Микаэла выскользнула из фланелевой рубашки. В ночной темноте она казалась серебряной, его взгляд следовал за ее руками, когда она нагнулась, чтобы расшнуровать ботинки. Она сбросила футболку и стащила брюки. В свете костра сверкала огромная монета Лэнгтри, и Микаэла зажала ее в кулаке, опасаясь, что этой ночью она отдаст больше, чем свое тело.

Харрисон расстегнул джинсы и, когда его рука, пройдясь по груди Микаэлы, скользнула к низу ее живота, резко сдернул их. Микаэла заметила в нем некоторое колебание, небольшую неуверенность, которая, как она понимала, возникла из-за боязни причинить ей боль.

– Я действительно этого хочу, – прошептала Микаэла, едва касаясь ладонями напряженных плеч Харрисона. Дрожь, пронизавшая его сильное тело, говорила о силе его желания, но это желание было наполнено нежностью.

– Люби меня так, как ты чувствуешь. Никакого притворства. Никаких рамок. Сегодня, здесь, в этих горах, мне нужна правда.

Какое-то мгновение Харрисон тяжело дышал, пристально глядя на Микаэлу, и наконец сжал ее в своих объятиях – плоть к плоти. Ничем не сдерживаемое желание уже рвалось из него и требовало выхода. Харрисон поцеловал Микаэлу в губы, и она крепко обняла его. Взяв Микаэлу на руки, Харрисон понес ее на приготовленное ложе – на постель из диких горных трав, на которой они будут заниматься любовью.

Осторожно опустив Микаэлу на шелковистую траву, Харрисон нежно коснулся губами губ Микаэлы и накрыл ее своим мощным телом.

– Ты хочешь этого? – спросил Харрисон, отбросив с лица Микаэлы прядь волос.

– Да. Я хочу тебя. Сейчас.

На его лице промелькнула улыбка, слишком страстная, чтобы быть нежной; их сердца бились совсем рядом, его бедра – в колыбели ее ног. Харрисона била дрожь. Он пытался сдержать себя, но это было выше его сил. Микаэла нежно провела рукой по его волосам – ей не верилось, что Харрисон готов был потерять контроль. Ну что ж, этого она и добивалась.

Харрисон повернул голову и задержал дыхание, любуясь их сплетенными телами. Затем он перевел взгляд на груди Микаэлы и ниже – к ее шелковистому животу, к которому прижимался своим разгоряченным телом.

Лицо Харрисона было полно страсти, первобытного желания и благоговейного трепета. Его рука легла на грудь Микаэлы – даже в неверном свете костра было видно, насколько светлее ее кожа. И пальцы скользнули к темнеющему в ночи треугольнику черных волос – к замершему в ожидании чувственному лону. Микаэла застонала, наслаждение захлестнуло ее, ноги, откликаясь на ласку, задвигались.

– Микаэла… Микаэла, – словно в бреду шептал Харрисон, его тело дрожало, волны желания, нарастая, затопили огнем все его существо, и казалось, сердце вот-вот разорвется от переполнявших его чувств.

Поток теплой влаги прошел через Микаэлу, внутри все напряглось. Стремление слиться с Харрисоном в одно целое, вобрать его в себя потрясло ее. Микаэла была готова, она с нетерпением ожидала его вторжения. И Харрисон вошел в нее – плавно и своевольно, ритмичными толчками рвущейся наружу страсти. Их дыхание сбилось, они стонали и дрожали, взмывая в наслаждении, заполняя собой друг друга. Микаэла хотела большего, стремясь потонуть в неизведанных ранее чувствах и ощущениях, отбросив прочь все, что ее сдерживало. Под ее ладонями мускулы Харрисона напряглись, тело дрожало, и все же он старался удержаться от завершения, от центра ее пульсирующего желания. И здесь на пике безумного накала страсти, когда ничего больше уже не имело значения, Харрисон подтолкнул ее еще выше, взял еще больше…

Его губы касались груди Микаэлы, руки повторили мягкие формы, Харрисон вновь нырял в нее, все глубже и глубже, наполняя собой ее тело. Их сердца колотились так, что казалось, сотрясаются тесно соединенные тела. Они раскачивались, теперь уже медленно, мужчина и женщина, как бы испытывая друг друга перед ослепляющим стремительным зенитом.

Их неожиданно вырвавшийся на свободу ненасытный голод, заполнивший собой ночь, нуждался в утолении. Яростный шторм закружил их.

Крепко держа Харрисона, Микаэла жадно ловила воздух, сражаясь с безумным биением внутри, с захватывающим натиском.

Пораженная красотой и силой чувства завершения, Микаэла закричала.

Сердце Харрисона колотилось, готовое выскочить из груди. Медленно склонившись к лицу Микаэлы, он втянул в себя ее горячее дыхание. Микаэлу пронизала дрожь, когда рука Харрисона скользнула по ее груди – это был жест мужчины, обладавшего женщиной и получившего от этого наслаждение.

Харрисон тяжело навалился на Микаэлу, теплый и расслабленный, но защищающий. Она поцеловала его в плечо, слегка куснув при этом, и нежно погладила по спине.

– Никогда не видела тебя таким, – прошептала Микаэла.

Она спала очень крепко, с трудом просыпаясь и возвращаясь в чувственный сон, на деле оказавшийся реальностью, в которой Харрисон переворачивал ее на спину, целовал и одновременно стаскивал с нее спортивные штаны. Микаэла вернулась в рассвет и в объятия мужчины, который наполнял ее, толчками забрасывая дрожащую теплоту, которая быстро взрывалась, глубоко рассыпая по телу волны горячего наслаждения.