Читать книгу - "Покоренные судьбой - Кора Рейли"

чувствовала себя совершенно не в своей тарелке, почти в шоке. Столько всего произошло за последние несколько часов. Мой мозг не успел все переварить.

Я даже не была уверена, что такое в принципе возможно.

Когда мы подъехали к особняку, тогда я нашла в себе силы сказать:

– Теперь будет война?

Нино выключил двигатель и глубоко вздохнул:

– Возможно, она уже началась.

– Ты должен остановить отца. Пожалуйста. Много людей погибнет, причем из-за меня. Киара не сможет увидеть свою подругу Джулию, Фабиано – сестер, а Аврора – тетушек. Нам не нужна война. Я не хочу ее! Поговори с папой. Он тебя выслушает.

– Он ценит мою логику, но я не уверен, что в данный момент он в состоянии принять взвешенное решение. И еще остается вопрос с Лукой. Он ясно дал понять, что хочет войны. Если он объявит ее, мы не станем просить мира. Мы будем мстить с максимальной жестокостью.

Я зажмурилась. Боже! Кто бы мог вообразить, что любовь настолько разрушительна?

– Я так сожалею.

Нино промолчал, поэтому я вышла из машины и побрела к дому.

Когда я пересекла общую комнату, Джулио, который смотрел что-то на айпаде, вскочил с дивана, где он сидел рядом с Савио и сильно беременной Джеммой.

Киара, свернувшаяся калачиком в кресле, тоже поднялась.

Джулио помчался ко мне, на его лице было написано бурное возбуждение.

Его глаза, в отличие от моих, имели светло-карий оттенок, но волосы были такими же темными, как и у меня.

– Невио порезал Витиелло?

Савио оттолкнулся от дивана и направился к нам. Он посмотрел на меня в упор и коснулся плеч Джулио.

– Грета нуждается в отдыхе.

Киара, в свою очередь, легонько коснулась моей руки.

– Хочешь, я пойду с тобой?

Джемма с трудом поднялась с дивана. Ее беременность протекала дольше положенного срока. Ей следовало родить еще три дня назад.

В конце концов она сдалась – извиняюще улыбнулась и опустилась обратно на диван.

– Я в порядке. Невио получил удар ножом, а не я.

Киара кивнула, но я могла сказать, что она сильно беспокоится.

Я повернулась, покинула комнату и поплелась наверх в свою комнату, где меня ждали Момо и Медвежонок.

Я взяла Медвежонка на поводок и пристроила Момо на свободную руку, после чего спустилась по первый этаж и покинула наше крыло особняка через французские двери.

Я позволила Медвежонку и Момо облегчиться и погулять во дворе, прежде чем вернулась в комнату.

Медвежонок и Момо держались поблизости, очевидно, понимая, что я в беде.

Выключив свет, я съежилась калачиком на кровати. Я дрожала. Мне было холодно, несмотря на то, что Медвежонок прижимался к моей спине, а Момо лежал спереди. Раздался стук, и я открыла глаза. Из-за задернутых штор в спальне царила темнота.

– Да?

Дверь отворилась, и в свете, проникающем из коридора, я различила силуэт отца.

Папа щелкнул выключателем. Приглушенное сияние лампы озарило спальню. Тем не менее света оказалось достаточно, чтобы я разглядела измученные глаза отца.

Он был усталым и нервным. Медвежонок издал низкий рык и переместился, а матрас практически заходил ходуном.

Папа проигнорировал Медвежонка и вошел в комнату.

Я села и отправила Медвежонка в его угол, где он свернулся, не сводя пристального взгляда с папы, который присел на край постели.

Отец взволнованно и, пожалуй, несколько настороженно наблюдал за мной минуту.

– Ты солгала мне.

Я сглотнула, затем кивнула:

– Да, я солгала о поцелуе с Амо. Потому что понимала, как вы с Невио отреагируете, если узнаете.

Папа сжал челюсти:

– Но мы видели, как отреагировал Невио.

Я сомневалась, что реакция отца была бы намного лучше. Ведь и он тоже пролил немало крови за свою жизнь.

– Но все завершилось, так и не начавшись.

Взгляд отца буравил меня. Он желал, чтобы я рассказала ему все.

Но я до сих пор пребывала в замешательстве.

– Он скоро женится.

– Верно, – тихо подтвердила я, чтобы папа не подумал, будто я ничего не замечаю. Я не была столь хорошей и невинной, как он предполагал.

Я поцеловала мужчину, обещанного другой, и хотела сделать это снова.

Я была несчастна.

– Он не должен был подходить к тебе.

– Разве я лучше его? Если я знаю, что он помолвлен, и все равно целую его, разве это не делает меня грешницей?

– Мне плевать на грехи. Меня волнует только твое благополучие. – И отец выругался, что свидетельствовало об одном – его эмоциональное состояние тоже нестабильно.

– Я в порядке. – Я знакома с Амо совсем недолго. Если время лечит раны, сердечная боль, которую я испытала, должна когда-нибудь стихнуть, причем за краткий срок, верно?

К сожалению, хотя я не была в том уверена. Я влюбилась в Амо с первого взгляда, и теперь мои чувства стали даже сильнее.

Отец коснулся моей щеки.

– Мне следовало лучше защищать тебя.

Я грустно улыбнулась:

– Изменилось бы для тебя что-нибудь, если бы Амо не был обещан другой? – Я решила, что надо произнести это вслух, хотя и заранее знала ответ.

Папа сумрачно усмехнулся:

– Насчет того, что он хочет тебя? Ни за что на свете, mia cara[5]. Пожалуй, в Нью-Йорке он может достать все, что захочет, но здесь Лас-Вегас, и он не может получить тебя. Ни сейчас, ни когда-либо в будущем.

– Ты сказал мне, что сделаешь для меня все.

Папа обхватил мое лицо ладонями, его глаза пылали яростью.

– Только не это.

Я убрала его руки и покачала головой:

– Мое место здесь. И я говорю о войне. Пожалуйста, не допусти, чтобы она началась, пожалуйста, сделай так ради меня. Нам нужен мир.

– Ты чересчур добра, Грета. Я решил, ты изменилась, но вижу, что нет. – Он поцеловал меня в лоб, в его голосе звучало облегчение и покорность.

Я посмотрела на него сквозь ресницы. Но ведь я изменилась. Я чувствовала это глубоко в сердце, ощущала нутром. Как может один человек изменить твою сущность?

Амо изменил все – мои желания, равно как и представление о том, что делает мою жизнь полноценной. Но я была Фальконе.

И буду жить дальше, несмотря на боль.

– А как же мир?

Папа снова поцеловал меня в лоб, потом встал, выражение его лица было жестким.

– Зависит от Луки. Мы готовы к войне, если он захочет.

Глава 16

Амо

С каждым шагом Крессиды я понимал, что она – не та женщина, на которой я хочу жениться.

С каждым вздохом я чувствовал, что люблю женщину, сидящую в церкви.

И с каждым бешеным ударом обреченного сердца осознавал, что никогда не смогу быть с той, которую люблю.

Я не стал искать Грету