Читать книгу - "Восхитительная - Шерри Томас"

Стюарт улыбнулся. Значит, вот почему он без устали подсовывал ему одно экзотическое блюдо за другим, глядя на брата с томительной надеждой.

Стюарт почувствовал, что глаза наполняются слезами. Он опустил голову. Как можно было допустить, чтобы между ними пробежала черная кошка? Не следовало воспринимать Берти как что-то само собой разумеющееся. Не следовало упорствовать в мысли, что Берти не способен его понять, так что не стоит тратить силы на объяснения.

На лестнице стало темно.

Прошла минута, прежде чем он сообразил – она потушила свечу, которую принесла с собой. Дверные петли слабо скрипнули, и он почувствовал ее запах – дразнящую смесь муки и сливочного масла в неподвижном воздухе.

Ее рука неуверенно коснулась его груди, словно она искала его на ощупь.

– Вам видно, мадам?

Подойдя к Стюарту, она обвила его руками. Он был шокирован, охвачен смущением. Не иначе она решила, что он нуждается в утешении служанки!

Физические контакты в его жизни сводились в основном к рукопожатиям. Конечно, он подавал руку дамам. Даже их близость с Лиззи не заходила дальше поцелуев в щеку. Он не смог бы припомнить, когда в последний раз кто-то обнимал его, обеими руками, крепко, не разнимая рук целую вечность.

И он позволил ей обнять себя. Это уже не казалось ему таким страшным. Было так приятно ощущать тепло ее тела – он не заметил, как замерз, стоя в цокольном этаже в пижаме и наброшенном сверху халате.

Женщина оказалась не так уж мала ростом. Ее макушка приходилась Стюарту чуть выше линии губ – значит, она была среднего роста. Ее чепец пах крахмалом, оборка слегка щекотала подбородок.

– Все в порядке, – сказал он. –-Спасибо.

Она слегка передвинулась. Край чепчика прошелся по щеке до мочки уха. Нервная дрожь прокатилась по его телу. Женщина глубоко вздохнула, и он понял, что она хочет почувствовать его запах, запах его кожи. У него жарко забилось сердце.

– И чем же я пахну? – прошептал он.

– Чистюлей, который пользуется французским мылом. Когда она говорила, ее губы почти касались его кожи, он чувствовал теплую влажную волну ее дыхания. Но потом она вдруг прижалась этими губами к его коже, поцеловала в шею. Вся поверхность его тела мгновенно запылала, Стюарт едва понял, куда именно его поцеловали.

Она поцеловала его снова. Не поцеловала, а скорее слегка укусила. Она хотела узнать его на вкус. Прикосновение кончика ее языка было для него как ослепительно белый разряд молнии. И Стюарт ее оттолкнул. Именно приподнял и отбросил от себя. Она ударилась о стену и тоненько пискнула.

– Не надо! – рявкнул он. – Я скоро женюсь! Он не поддастся. Ни за что.

– Простите, – тихо, растерянно сказала она. – Мне очень жаль.

Гордость призывала его немедленно бежать отсюда, чтобы доказать свое моральное превосходство. Но Стюарту, очевидно, не хватало гордости, потому что он не тронулся с места, пытаясь отдышаться, вжимаясь ладонями в стену за спиной.

– Это мне жаль, – сказал он. – Вы ни в чем не виноваты.

Во всем был виноват только он. Не захоти он, и она бы не осмелилась. Разумеется, она знала, что он этого хочет – вожделение так и сочилось из него, как запах крови, висящий над скотобойней. Он мечтал об этой женщине весь день с одержимостью безумца. А ночью без конца видел ее во сне.

Она не ответила. Его ухо уловило дрожащий всхлип. Женщина рыдала. Он бросился к ней:

– Вы ушиблись? С вами все в порядке?

Стюарт почувствовал, как она покачала головой. Но на какой из вопросов она ответила своим кивком? Он нашел в темноте ее лицо – мокрые холодные щеки – и попытался утереть слезы.

– Не плачьте. Прошу вас, не плачьте.

Она снова разразилась слезами. Теплые ручейки потекли под его пальцами. Неожиданно для себя самого Стюарт наклонился и поцеловал эти слезы, соленые и горьковатые.

Ее кожа не казалась безупречно мягкой. И что? Все равно что сказать – Елена Прекрасная не умеет вышивать! Это не имело ровно никакого значения. Ведь это была она, ее подбородок, щека, ресницы, щекочущие уголки его губ, ее волосы, одежда и кожа, источающие едва уловимый аромат мадленок.

Женщина слегка наклонила голову, и их губы внезапно оказались в опасной близости. Стюарт даже вообразил, что видит маленькие кружочки пара, выходящие из ее рта. Учащенное, легкое дыхание; запах теплого яблочного пудинга. И он уже пылал страстью, жадно предвкушая грехопадение. - Хотелось прижаться губами к ее рту, ласкать влажный подвижный язычок. Растереть в пальцах восхитительные соски и почувствовать, как они отвердевают. Поднять юбки и предаться всем вольностям, которые она бы ему позволила она бы позволила многое, он был в этом уверен, потому что видел, как дрожит она в сладостном ожидании.

Было бы так легко взять ее прямо здесь. Унять боль, что точила его с того самого момента, когда ее шоколадный крем впервые коснулся его губ. Быстрое, бездумное совокупление, чтобы освободиться от неуместного вожделения, в плену которого он уже и так пробыл слишком долго. Быстрое, бессмысленное, горячее, ошеломительное...

Призвав на помощь последние остатки воли, Стюарт сделал шаг назад, потом еще шаг. Ему скоро вступать в брак с чудесной девушкой, с которой он мило беседовал не далее как несколько часов назад, когда они катались в парке. Эта милая девушка не заслуживает такого бесчестия, чтобы ее жених спутался с собственной служанкой засчитанные недели до свадьбы.

Более того, даже не будь он помолвлен с Лиззи, что станется с его репутацией? Все помнят о его происхождении из вежливости воздерживаются от замечаний по этому поводу лишь до тех пор, пока он не совершил ошибки. Стоит ему связаться с какой-нибудь одиозной особой, как сплетники, многозначительно кивая, вынесут приговор: дурная кровь всегда дремала в нем, дожидаясь своего часа.

– Надеюсь, вы в порядке? – спросил он, стараясь, чтобы его голос не дрожал.

– Все просто отлично. Умоляю, не задерживайтесь из-за меня, – спокойно ответила она.

В ее формальном ответе слышалась повелительная нотка. Поразительно! Как он не замечал раньше, что, несмотря на заметный акцент – она говорила на гортанном южном диалекте французского, – ее речь была безупречно правильной, она ни разу не ошиблась в окончаниях глаголов – во всех временах, от предпрошедшего до сложного будущего.

Вряд ли французские повара происходят из более высокого социального слоя, чем их английские коллеги. Где она научилась грамотной речи? У Берти? Возможно, Берти поправлял ее английский, но учить француженку французскому?

В конце концов первой ушла она, не он. Звуки ее шагов эхом отдавались от влажных каменных плит пола. Вместо того чтобы пойти наверх, женщина вошла в кухню и плотно затворила за собой дверь, прежде чем зажечь огонь.

Несколько минут Стюарт прислушивался к ее тихим, деловитым шагам по кухне. Потом нашарил в темноте ступеньки лестницы и с тяжелым сердцем и тяжелыми чреслами поковылял наверх, к обитой зеленым сукном двери, назад в свой мир. В этом мире не было места ошибкам страсти – по крайней мере для него.