Читать книгу - "Голос сердца - Юлия Богатырёва"

— А ты, Али, тоже со всем согласен или как?

— Я как Рустам — бесхитростно пожал плечами тот в ответ — Раз он согласен, то и я тоже.

— Вот и ладушки — улыбнулась я и мысленно потерла руки в предвкушении последующего события — Я рада, что мы достигли взаимопонимания. Но у меня к вам последняя просьба. Хоть мы и не юристы, но все мы учимся на факультете бухгалтеров и аудиторов и знаем как важны документы в разного рода соглашениях. Поскольку сейчас мы заключаем между собой что-то вроде мирного договора, я прошу вас подписать этот листок с тем, чтобы в дальнейшем у нас не возникало недопонимания — мол, я ничего не слышал, я ничего не знаю.

— Э-э-э, нет, Соколова — вдруг заупрямился Али — я не буду подписывать! А вдруг я что-нибудь забуду или перепутаю, а ты потом всех собак на меня спустишь «за несоблюдение договора»?

Не успела я и глазом моргнуть, как Адам оказался рядом с Али и схватил его за ухо:

— Ты подпишешь! — угрожающе прошипел он, яростно сверкая глазами — Только попробуй не подписать! Хочешь навсегда со мной рассориться?!

— Адам, прекрати! — вмешалась я — Хочешь, чтобы я тебя отсюда удалила? Ты же статуя, забыл? А статуи такими прыткими и разговорчивыми не бывают, мне, во всяком случае, не попадались. Пожалуйста, вернись туда, где стоял — и я уверенно и твердо посмотрела на него. Парень внимательно вгляделся мне в лицо и, видимо, понял, что раз я так уверенна, значит, знаю как Али убедить. Сразу же успокоившись, он выпустил многострадальное ухо Али из своих цепких пальцев:

— Ладно, извини. Я больше не буду. Пожалуйста, продолжай — повинился Идолбаев и вернулся на исходную позицию, заняв свое место слева от Рустама.

— Я не буду никого заставлять подписывать — четко и раздельно произнесла я ни на кого конкретно не глядя — я хочу, чтобы вы это сделали добровольно и без всякого нажима. К тому же я считаю, что замечание Али вполне обосновано. Поэтому я подготовила специально для вас еще два экземпляра, чтобы вы уж точно ничего не забыли и не перепутали — с этими словами я выудила из сумки еще два листка — Вы даже можете их размножить, чтобы у вас были запасные или раздать всем, кому необходимо с этим ознакомится.

Я всучила бедным парням копии моего листка и осведомилась, обращаясь к Али:

— Ну что, теперь подпишешь?

— Подпишу, куда же я денусь! — обреченно пробубнил тот и взял протянутую мной ручку и мой листок — Что писать?

— Напиши: «ознакомлен и согласен», поставь дату, подпись и не забудь расшифровку подписи — проинструктировала я его.

Али быстро справился с заданием. Рустам молча сделал тоже самое. Моя подпись на листке уже стояла, поэтому я крайне довольная аккуратно сложила его и убрала в сумку:

— Ну, вот и договорились, слава Богу. Перед следующей парой у нас «окно», так что вы как хотите, а я пойду где-нибудь посижу и передохну. Адам, ты со мной? — обратилась я к вновь обретенному другу. Парень улыбнулся мне так открыто, радостно и искренне, что я сразу поняла, что не зря старалась и устроила всю эту возню с договором, затем я услышала его ответ:

— Ты еще спрашиваешь? Конечно, с тобой.

У меня по лицу сама собой расползлась ответная веселая улыбка, и убрать ее оттуда не было никакой возможности. На душе стало удивительно легко и приятно. Так что я молча вскинула сумку на плечо и потопала по коридору к лестнице на первый этаж. Адам тут же пристроился рядом, и дальше мы пошли уже вместе в радостно-дружелюбном молчании.

Адам

По дороге к лестнице, я не мог удержаться и то и дело бросал на Олю восхищенные взгляды. Вот это девушка! Вот это голова! Как же она здорово провернула это дело! Нет, Соколова точно уникум. Боюсь, Рустам еще долго не сможет оправиться от шока. То, что наш хитроумный аналитик шокирован, я нисколько не сомневался — иначе бы он не подписал так безропотно Ольгин договор, а уж постарался втиснуть туда парочку пунктов от себя. Нет, ну какая же она молодец! Мало того, что продумала все до мелочей, не подкопаешься, даже копии додумалась им сделать, так еще и заставила их подписать — это вообще гениальная идея. Теперь Рустам дважды подумает, прежде чем пойти против Ольги. Кажется, он наконец-то оценил ее по достоинству и понял, что нарвался на достойного противника. Может Соколова и не подозревает, но эта подпись будет ее надежно защищать от поползновений моих шустрых друзей. Подписать для нас что-то — это все равно, что дать слово чести. А нарушить свое слово — это значит покрыть несмываемым позором и себя и весь свой род. Рустаму с Али об этом прекрасно известно, но Оле-то неоткуда было об этом узнать! Похоже, опять ее интуиция вовремя включилась и сослужила ей хорошую службу. Ей Богу, с этой девушкой я скоро начну верить в сверхъестественное!

А я-то хорош! Подумать только, опять чуть не свалял дурака и почти полностью разочаровался в ней, когда она сказала, что возобновит свою дружбу со мной на своих условиях. Я скорее ожидал, что она согласится без всяких условий или вообще откажется, чем то, что произошло на самом деле. Кто же мог подумать, что ее условия так сильно отличаются от рустамовых? Хорошо хоть не успел ничего ляпнуть в тот момент, а то бы мы поссорились даже не успев помириться. Только вот она своим нестандартным решением спутала нам с Рустамом все карты: интересно, дождусь ли я теперь от него ящика пива или нет?

Да и хрен с ним, с пивом — главное, что мы с Олей снова общаемся. Как же приятно молча идти рядом с ней, такое странное ощущение… Как будто паришь над Землей или стоишь на вершине самой высокой горы… А я уже почти и забыл как хорошо и спокойно бывает в ее присутствии. Вся эта неделя для меня была сущим адом, а сейчас будто в рай попал — все сковывающее меня напряжение и злость куда-то бесследно исчезли, словно испарились. Все-таки странно Соколова на меня влияет, я и подумать не мог, что мне будет так ее не хватать. Только вряд ли она дождется от меня такого признания: я скорее съем свои носки, чем напрямую скажу ей об этом.

Тут мы остановились на лестничной площадке. И Оля вдруг сказала:

— А давай пойдем на третий этаж в рекреацию к 312 аудитории. Там есть стулья и можно спокойно посидеть, передохнуть. Я,честно говоря, так устала: из-за этого договора, у меня на сон ушло всего три часа, да и то чуть не проспала в Академию… Слушай, Адам, ты извини меня за этот спектакль, но по-другому договориться с твоими друзьями было просто невозможно! Я должна была заставить их меня уважать и как-то со мной считаться, вот и пришлось сыграть роль стервозно настроенной железной леди со стальными нервами. Но на самом деле такое поведение мне не свойственно. Это — вынужденная мера, так как твои друзья уважают только силу, и мне пришлось ее продемонстрировать. Но на самом деле я не такая, понимаешь? — искоса и как-то виновато взглянула на меня Соколова, поднимаясь по лестнице рядом со мной.

— Да ты что, Оль? За что ты извиняешься? — искренне изумился я — По-моему, то, что ты проделала — достойно восхищения. Такая огромная работа, в такой короткий срок — это просто уму непостижимо! А если, как ты говоришь, это была вынужденная мера и тебе это не свойственно — так тем более я потрясен (в хорошем смысле слова), значит в критических ситуациях ты можешь совершать невозможное. Это же круто! Я очень горжусь тобой, правда. И знаешь что? Я думаю, что нельзя продемонстрировать силу, если ее нет на самом деле. Это невозможно сыграть и как-то сымитировать — люди сразу почуют подвох и тебе просто не поверят. Так что я убежден, что сила в тебе есть, и немалая, просто она до поры до времени спрятана глубоко внутри — я задорно улыбнулся в ответ на удивленный Ольгин взгляд.