Читать книгу - "Ловушка для орла - Симона Вилар"

Однако эти увещевания внезапно разозлили Якова.

– А может, это был ваш человек, Маргарита? – неожиданно вскинулся он. – Я знаю, насколько вы против того, чтобы я следовал своему договору с Францией!

Королева поняла, что поспешила, так охотно поддержав то, что предрекло видение. Но почему Яков считает, что это ее проделки? Она ведь все время тут, в замке на скале Кастел-Рок, и как бы она могла… К тому же кто из ее людей мог сыграть роль такого видения? Возможно, Якову стоит подумать об этом и все-таки признать, что перед ним был посланец небес? Король говорит, что ангел был очень красив? По-ангельски красив?

Они понизили голоса, но тут стоявший неподалеку от Дэвида Дуглас обратился к одному вельможе из свиты короля:

– Лорд Лайон, вы уверены, что ваши люди усердно обыскали помещение храма, когда услышали крики его величества?

– Государь уверял, что силуэт отступил в тень и словно растаял, – ответил тот. – Он какое-то время был не в силах говорить от потрясения, так что, если это был злоумышленник, он уже успел скрыться. Но когда его величество стал кричать… Мы все прибежали на его голос, и мои люди обшарили там каждый закоулок, каждую нишу. Но собор был пуст.

– Тогда будем надеяться, что это все же был посланец Божий, как и будем уповать на то, что его величество прислушается к гласу небес.

Но его собеседник, похоже, так не считал.

– Вздор все это! Вспомните, еще недавно на рыночной площади в Эдинбурге глухой ночью тоже слышали слова, которые неизвестно кто выкрикнул: дескать, и король, и его спутники, пожелавшие отправиться на войну, по прошествии сорока дней предстанут перед Плутоновым судом. Странные эти голоса небес, если ссылаются на языческого Плутона!

Это было сказано раздраженно и довольно громко, так что король все расслышал. И, похоже, слова эти подействовали на него отрезвляюще. Он даже засмеялся.

– Клянусь сладчайшим Нинианом, Маргарет, все это не что иное, как чьи-то злые проделки. Ваши… или нашего благородного друга графа Арчибальда. Что скажете, милорд Дуглас? Это кто-то из ваших сторонников?

Дуглас не успел ответить, ибо королева, не сдержавшись, закричала:

– Если кто-то и вытворяет каверзные дела, то только ваши друзья французы!

Она поднялась, выпрямилась во весь рост и, почти наступая на Якова, произнесла:

– Вы готовы поверить во все, супруг мой, кроме того, что вам и впрямь могло быть упреждающее видение. А я так опасаюсь… Мне так тревожно. Сами небеса взывают к вам, но вы ко всему глухи, кроме того, что говорят ваши лягушатники. Они же… Они советуют вам поступить бесчестно! Вы даже не объявили во всеуслышание о своем намерении, не послали вызов на бой, как поступил бы любой, считающий себя благородным рыцарем! Это было бы… хотя бы по-божески!

Королева была сильно возбуждена, она почти рыдала. И теперь Яков стал ее успокаивать, подсел, обнял. Возможно, ему и впрямь было видение, но ведь он уже столько сделал, чтобы начать кампанию, он подготовился. Никогда еще Шотландия не собирала столь сильного войска для похода на англичан. Теперь он будет выглядеть жалким, если вдруг велит всем расходиться. Да и деньги от короля Людовика уже приняты и розданы. Кем он будет в глазах европейских монархов, если, получив плату и помощь, откажется выполнять условия договора?

– А как вы будете выглядеть, если нападете как разбойник-горец, а не европейский властитель? – стояла на своем Маргарита.

Яков отвечал негромко, и в дальнем конце зала можно было расслышать только отдельные его фразы: да, он добрый христианин и внемлет ее совету… Да, да, он согласен, что это не по-рыцарски… В конце концов Яков сказал, что обязательно поставит в известность Генриха Тюдора, лишь бы его королева не плакала так горько. В ее положении это может плохо сказаться на ребенке.

Маргарита тут же уцепилась за эту фразу.

– Милорд, вспомните, что вы даже в шутку не произносите ни слова лжи. Я вас так уважаю за это! Поэтому, если вы приняли решение, не откладывайте его. Вы можете прямо сейчас написать послание английскому королю – и тогда я буду вновь видеть в вас того достойного рыцаря, с коим имею счастье быть обвенчанной.

Похоже, ей удалось повлиять на супруга. Яков сказал:

– Я всегда буду рад доставить вам удовольствие, моя прекрасная Маргарита. Эй, кто-нибудь, принесите письменные принадлежности и вызовите писца!

Среди придворных произошло движение, и леди Лейн воспользовалась этим, чтобы сделать им знак удалиться – это было кстати, поскольку король будет занят, да и время уже позднее. При этом она бросила выразительный взгляд на Дэвида. Он выходил вместе со всеми, опустив голову и стараясь скрыть лицо в тени широкого, надетого набекрень берета. Но с другой стороны, где его берет по моде был украшен брошью, лицо оставалось открытым, и Дэвид ощутил, как старый Дуглас скользнул по нему взглядом. При тусклом свете отдаленно стоявшего шандала он мог и не узнать Майсгрейва. Но тут, как назло, Дэвид зацепил злополучной лютней выступ деревянной панели, струны громко и жалобно зазвенели, и уже отвернувшийся было шотландский граф остановился.

– А ну постойте-ка, сэр! – внезапно сказал Кошачий Колокольчик.

Дэвид сделал вид, что не понимает, к кому обращены слова Дугласа, и продолжил двигаться к выходу в группе приближенных королевы, однако, услышав окрик графа, они все замерли. Дэвиду тоже пришлось остановиться и медленно повернуться.

Дуглас шагнул прямо к нему:

– Я знаю вас, но не могу припомнить. Кто вы, сэр?

Дэвид смотрел на него и быстро соображал, что можно сказать. И тут побледневшая леди Лейн вынуждена была признаться:

– Это Дэвид Майсгрейв, милорд. Он испрашивал аудиенции у ее величества.

Похоже, почтенная дама была сильно взволнована, и ее голос прозвучал громче обычного. Эту фразу услышал Яков. Он стал приближаться.

– Майсгрейв? Не ослышался ли я? Англичанин в покоях шотландской королевы? Ого, Маргарита, вы, оказывается, принимаете тайком от меня своего любимчика!

Но Дэвид уже сам выступил вперед и опустился на колено перед Яковом Шотландским.

– Государь… Ваше величество, позвольте сказать…

Краем глаза он увидел, как отшатнулась, схватившись за ожерелье у горла, Маргарита Тюдор. Вспомнил, как она говорила о нелепой ревности Якова к нему. Любимчик – вот как за глаза называл его Яков. Но в любом случае было ясно, что появление английского подданного в покоях шотландской королевы, да еще в преддверии войны, может принести ей неприятности. А уж ему-то…

И Дэвид, стараясь придать твердость своему голосу, сказал:

– Государь, я вынужден признаться, что хотел воспользоваться давнишним знакомством с ее величеством и попросить походатайствовать о встрече с вами. Но она сказала, что у вас слишком много дел и вы очень заняты, чтобы принять меня.

Яков внимательно смотрел на Майсгрейва. Пламя свечей в шандале осветило скуластое лицо короля – черты не особо правильные, но не лишенные привлекательности. Надменно выдвинутый подбородок, несколько презрительное выражение лица, которое придавали ему собравшиеся в уголках тонких губ морщины.