Читать книгу - "После дождя будет солнце - Злата Виноградская"

В своем дневнике девушка признавалась, что безмерно страдала после отъезда дорогого ей человека, Александра. Она ни с кем не могла поделиться обрушившейся на нее печалью, поэтому писала о своих чувствах в дневник, размышляя о своей судьбе, о том, достойна ли она счастья, и как сложится ее жизнь с нелюбимым мужчиной. Каждый день, приходя в дом своего жениха, она справлялась, нет ли известий от Александра. Вместе с Жан-Пьером они радовались каждой весточке, полученной с фронта. Александр писал о войне, о потерях, которые несли союзные войска. В конце своих писем он неизменно желал Мари и Жан-Пьеру всего наилучшего, здоровья и радости! Но каждое письмо не приносило радости молодой девушке. Подобно птичке в клетке, она трепетала, страшась каждого наступающего дня. Она всей душой желала быть с Александром, но не могла оставить своего жениха. Чтобы разрешить ситуацию она подумывала даже уйти в монастырь, но не была столь религиозной и готовой к такому ответственному шагу. «А я что сделала бы в такой ситуации? – спрашивала себя Ума. – В своей ситуации я сбежала, уехала за океан, предоставив любимому человеку свободу выбора и передвижения, открыв свое сердце новой жизни и новой любви». Мари поступила также. Она уехала в Нормандию к родителям Александра, едва получив известие о том, что ее возлюбленный погиб. Она поняла, что сделает Жан-Пьера несчастным, если останется с ним. Она написала своему жениху прощальное письмо, в котором признавалась в любви к его погибшему другу, собрала в дорогу лишь самое необходимое и навсегда уехала из Парижа.

Выслушав признание Артема, Ума подумала, что поступила так же, как и ее родственница. Она уехала в стремлении забыть свою тоску и начать жизнь заново. Но Артем приехал за ней и рассказал ей о том, что встретил другую женщину и по-настоящему увлекся ей.

– Мне нечего тебе сказать, – сказала она, выслушав его исповедь. – Я всегда любила тебя и была тебе верна. Это я говорю, чтобы ты знал наверняка.

– Но ведь мы постараемся остаться друзьями? – уточнил Береснев. – Постараемся, Ума?

И сейчас, когда Ума и Артем остались в больничной тишине один на один, она повторила эти слова, и негромкое эхо отозвалось в коридоре «постараемся». Их тягостное молчание нарушил звонок ее мобильного.

– Ума, у меня сногсшибательная новость! – Рэй почти вопил в трубку. – Я говорил с голливудским продюсером.

Нет, – он оборвал сам себя, – надо встретиться, и я все расскажу. Зачем ты звонила? Что-то случилось?

– Мы с Артемом сегодня хотим устроить небольшую вечеринку по поводу успешной Сашиной операции. С Нэдом мы уже договорились. Ты когда сможешь приехать?

– Я скоро прилетаю в Нью-Йорк, буду дома к восьми. До встречи.

– Увидимся.

Ума посмотрела на Артема, внимательно слушавшего весь разговор, и пояснила:

– Рэй был в Голливуде, с кем-то встречался. Говорит, у него есть потрясающая новость.

– Ума, – позвал ее Артем, – подойди ко мне, пожалуйста.

Она непонимающе посмотрела на него:

– Что?

Он без слов привлек ее к себе и обнял:

– Только сейчас почувствовал, как я по тебе соскучился. Как будто лавиной накрыло одиночество, я не могу без тебя.

– Артем, – она подняла голову и посмотрела на него. Ей не хотелось ничего говорить, взгляда было достаточно, чтобы выразить ее чувства. Она тоже ужасно соскучилась по нему.

– Сегодня годовщина свадьбы Саши и Лизы, – произнес Береснев. – Третья. Мне Сашка вчера сказал.

– Ты ей звонил? – осторожно спросила Ума.

– Звонил, чтобы рассказать про операцию, но мобильный недоступен, дома никто не отвечает, а в офис звонить не хочется. Сейчас в Москве ночь, позвоню позже. Ладно, поехали домой, надо что-нибудь купить к вечеринке. Неудобно будет прийти с пустыми руками.

Когда в восемь часов они позвонили в дверь квартиры Рэя, тот встретил их с бокалом шампанского.

– За тебя! – торжественно провозгласил он и чмокнул Уму в щеку. Не сказав даже «здравствуй», он залпом осушил свой бокал и налил второй. – Опять за тебя! – он заговорщицки подмигнул Артему и Уме.

Те с недоумением последовали его примеру и выпили шампанское.

– Рэй, твой спектакль затянулся. Давай, своре выкладывай свои новости, – теребила его Ума. – За что мы пьем?

– За твой дебют в Голливуде, детка!

Артем и Ума недоуменно переглянулись.

– Ладно, так и быть, все по порядку. Присаживайтесь, – Рэй указал на диван. – Несколько дней назад со мной на связь вышел один влиятельный человек, продюсер.

Он многозначительно поднял глаза к небу:

– Оказывается, он неоднократно видел нашу постановку «Те пять солнечных дней» и буквально с первого взгляда влюбился в Уму. Конечно, дорогая, не любить тебя может разве что слепец или болван, – в этот момент Рэй одарил Артема долгим, сканирующим с головы до пят, взглядом. Заметив это, Ума постаралась вернуть своего друга к сути его рассказа:

– Ну и что было дальше?

– Он предлагает нам снять фильм. К сожалению, сценарий нам выбирать не придется. У этого продюсера есть на примете мелодрама. Так что, мы либо соглашаемся, либо отказываемся. Но ведь не это главное. Главная роль! Главная роль в голливудском фильме, девочка моя, это кое-что значит! А я буду режиссером. Ума, я не слышу твоего восторга!

Ума подошла к нему и расцеловала его в обе щеки:

– Рэй, я не верю. Я буду, как Станиславский, тебе это твердить. Не верю!

– Ладно, я потерплю тебя, Станиславский. Подписание контракта – дело двух-трех недель, так что…

Артем откупорил вторую бутылку шампанского, которую предусмотрительный Рэй разместил в ведерке со льдом:

– За вас! Умка, – ты талантище, но без помощи Рэя, как я понимаю, ты не так скоро бы начала покорять Голливуд. Так что я пью за вас обоих, вы – молодцы!

Ночь после импровизированной вечеринки Ума провела почти без сна. На следующее утро она поняла, что может потеряться в водовороте последних событий, поэтому с утра отправилась в парк, чтобы помедитировать и успокоиться. События последних дней закружили ее, словно в водовороте: объяснение с Артемом, главная роль в голливудском фильме. Что будет с ней дальше? Она вдыхала и выдыхала прохладный воздух то одной, то другой ноздрей и ожидала безмятежности и простых и очевидных решений. Йога всегда давала ей ощутимый релакс, но сейчас Ума никак не могла сосредоточиться. Растревоженный ум перескакивал с одной мысли на другую, заставляя ее всякий раз открывать глаза и вновь начинать все сначала.

Когда она в пятидесятый или пятьдесят первый раз попыталась начать медитацию и открыла глаза, чтобы сделать вдох, она увидела подходящего к ней Артема.

– Я тебя отвлек? Извини. Мне хотелось только посидеть с тобой. Я не буду мешать?

Некоторое время они провели в тишине. Ума стремилась упорядочить свои мысли в такт дыханию, а Артем молча наблюдал за ней. Когда она вновь открыла глаза, он сказал: