Читать книгу - "Завоеватель сердец - Джорджетт Хейер"

Очень скоро во Фландрии тоже узнали об этих событиях, но после той неприятной истории, что случилась в Лилле, при дворе графа Болдуина еще долго избегали упоминать имя мстительного герцога Нормандского.

Матильда стала свидетельницей того, как ее сестра возлегла на брачное ложе, а потом и попрощалась с ней, когда та отплыла в Англию с супругом.

– Сохрани Господь выйти за такое ничтожество! – пробормотала Матильда, глядя на раскрасневшуюся физиономию Тостига.

Графиня же Адела язвительно заметила:

– Успокойся, ты закончишь свои дни вдовой, дочь моя.

Матильда скрестила руки на груди.

– Мадам, можете быть уверены, такой исход устроит меня как нельзя лучше.

– Нет нужды разговаривать со мной в подобном тоне, дочь моя, – ответила графиня. – Я прекрасно знаю, что у тебя на уме.

Храня молчание, Матильда отошла от нее, не поднимая глаз. В последнее время она предпочитала держать язык за зубами: поэты воспевали ее ледяную отстраненность; многочисленные и дурно рифмованные стихи восхваляли колдовские глаза леди. Подобные излияния она выслушивала со слабой и загадочной улыбкой на губах, сводившей мужчин с ума от желания обладать ею. Один менестрель из Франции распевал страстные баллады у ее ног, лишившись сна и аппетита от безнадежной любви к ней; она позволила ему поцеловать свою руку, но затем затруднилась бы ответить, какого цвета у него глаза – голубые или карие. Матильда жалела беднягу, однако, пока он заливался соловьем, вспоминала своего неукротимого возлюбленного Вильгельма, спрашивая себя, чем он сейчас занят и правильно ли она обошлась с ним. Погруженный в печаль и уныние поэт удалился; несколько дней Матильде не хватало его, но, когда ей сообщили, что он отправился ко двору в Булони, она, не испытывая ни удивления, ни сожаления, лишь сказала:

– Вот как!

Бродячий торговец привез ей первые известия о Нормандце. Два раза в год купец отправлялся в поездку из Ренна, через всю Францию и Нормандию, пересекал границу в Понтье, заезжал в Булонь, а уже оттуда медленно двигался на север, во Фландрию. В этом году длинный караван его вьючных лошадей прибыл в Брюссель позже обыкновенного. Он привез тончайшие ткани, искусно ограненные драгоценные каменья в золотой оправе, духи́ с Востока, красивые безделушки из Испании, а также эмаль из Лиможа, отказываясь, впрочем, показать свои товары любопытствующим городским кумушкам, пока дамы во дворце не рассмотрят их первыми и не сделают приглянувшиеся им покупки. Купец раскинул изумительную вышивку перед графиней и ее дочерью; фрейлины обеих восторженно ахнули, но Матильда лишь приподняла край жесткой ткани и небрежно выпустила ее из рук.

– Ба, да я сама способна вышивать куда лучше! – только и сказала она.

Графиня выбрала кое-что из предложенного им товара, предложив разыскать ее казначея для оплаты. После того как она удалилась, коробейник попытался прельстить Матильду серебряными зеркалами с эмалевой обратной стороной, филигранными шкатулками для дамских гребней, двузубыми вилками для мяса и флакончиками с драгоценными духами Аравии. Она же небрежно перебирала их своими белыми пальчиками, пока он расхваливал ей их или же предлагал обратить внимание на особенно изящную безделушку.

– А что покупают леди в Нормандии? – вдруг поинтересовалась Матильда.

Торговец тут же разразился пространной речью, искусно вплетая в нее скандальные слухи и просто сплетни; отсюда уже до более важных дел и вопросов оставался лишь один шаг.

– В Нормандии неспокойно, миледи, и дороги для честного купца все еще остаются небезопасными. В Иемуа, например, я потерял двух вьючных лошадей, а одного из моих бездельников убили разбойники. Но герцог непременно наведет порядок. – Он, вытащив из мешка очередной ковер, разложил его перед женщиной. – Миледи, это я приберег лично для вас. У меня было всего два таких, когда я выехал из Ренна, но один приобрел его светлость герцог. Думаю, он купил бы и второй, однако я придержал его. – Купец принялся расхваливать Матильде достоинства ковра, но она прервала его вопросом:

– Неужели герцог Вильгельм ценит подобные вещи?

– Да-да, – сказал торговец, – ведь он – благородный принц и правитель; он всегда требует только самого лучшего, за что и платит, не торгуясь, в отличие от некоторых других, кого мы не будем называть по имени, как то подразумевают правила приличия. Вот, к примеру, граф Булонь! – Торговец недоговорил, выразительно пожав плечами и скорчив многозначительную гримасу. – А вот герцог Вильгельм совсем не таков. Да, угодить ему намного труднее, зато он не трясется над каждой монеткой. Но в этом году мне не повезло, потому что герцог был занят делами. Великими делами, поверьте, миледи.

И вот тогда она узнала о мятеже Бузака. Матильда впитывала рассказ, открыв рот от изумления и восторга; грудь ее бурно вздымалась в такт биению сердца.

– Он победил? – наконец слабым голосом поинтересовалась она.

– Можете быть уверены, миледи. Он слишком быстр, и его враги попросту не поспевают за ним. Великий человек, мудрый и ужасный правитель. Миледи, прошу вас не обойти вниманием вот эти украшения из бирюзы; прекрасные камни, достойные самой королевы.

Матильда купила у торговца кое-что и отпустила его, а сама, присев у окна, глубоко задумалась. Судя по всему, герцог Вильгельм напрочь выбросил ее из головы и сердца, занимаясь государственными делами. Женщина с легкостью представила себе, как из него фонтаном бьет энергия и он принимается за самые неотложные проблемы, намеренно отодвигая все остальное на второй план. Матильда подперла подбородок ладонями. Вспомнит ли он о ней, покончив с насущными вопросами? Ее охватили сомнения; она не могла найти ответ на этот вопрос и с беспокойством заерзала на сиденье. Он должен вспомнить, должен, пусть даже больше никогда не увидит ее лица.