Читать книгу - "Венец всевластия - Нина Соротокина"

В августе 1497 года в Москву приехала в гости любимая сестра государя — великая княгиня Рязанская Анна. Царь Иван встречал ее на Всполье за Болвановьем с большой свитой. Были здесь и царица с детками, и невестка с внуком Дмитрием. Княгине Анне очень понравилась московская жизнь. Пожила она во многих домах, со всеми была приветлива и не делила любви между Софьей и Еленой Волошанкой, но почувствовала их раздор и общее напряжение, присутствующее при дворе. Нашлось время и для откровенного разговора с братом. Вот тут на правах любимой сестры умная женщина и завела разговор о престолонаследии.

— Годы наши, брат дорогой, уже немолодые. Но мне легче. Мне только о душе своей думать, а тебе еще и о государстве. Иль забыл батюшкины распри с Шемякой да Василием Косым? На кого оставишь Русь? Объяви наследника, не тяни, не сей смуту… — наверное, так она говорила.

И государь на то ответствовал, что должен посоветоваться с боярами, понеже, как пращур Симеон учил, почитать надо митрополита да старых бояр, кто отцу служил и кто хотел отцу нашему добра и нам также. Заповедь великого князя Симеона Гордого всегда жива была в сердце Рюриковичей.

А про Дмитрия Шемяку сестра вспомнила ко времени. Если б человек мог, он бы навсегда стер бы из памяти бедственные, трагические дни, особенно если прожиты они в раннем детстве. Зачем ворошить старое, переживать заново унижение за родителя своего и страх? Да что там, страх — ужас! По счастью, человек не волен вырвать страницы их той книги, которая зовется — жизнь, потому что страхи эти и унижения суть инстинкт самосохранения. Забыть их так же невозможно и не нужно, как забыть боль от ожога и не отдернуть вовремя руку от пылающего костра.

Иван многое помнил из того, что пережил в шесть лет. Например, как случилось тогда по осени в Москве невиданное чудо — землетрясение. Поколебался ночью и Кремль, и посад, и церкви святые с монастырями. Перепуганные горожане высыпали на улицы. Боялись, что разверзнутся недра и поглотят всех с чадами и домочадцами. Землетрясение было слабым, нашлись счастливцы, которые вовсе его не заметили во сне и по утру все удивлялись панике. А умные мужи и праведники говорили, что неспроста эта тряска, что сулит она новые бедствия народу.

Помнил Иван и возвращение батюшки из татарского плена. Горестным было это возвращение. Царский дворец пожрал огонь, поэтому великокняжеская семья нашла пристанище в доме князя литовского Юрия Патрикеева — верного батюшкиного слуги. Двор Патрикеевых размещался в Кремле у Спаса на Бору. Из этого дома батюшка и поехал по обычаю предков в Троице-Сергиев монастырь поклониться святым мощам Сергия Радонежского и возблагодарить Господа за избавление от плена. С собой великий князь Василий (пока еще не Темный — зрячий) взял на молебен двух малолетних сыновей — Ивана да Юрия.

Зима, февраль, долгая дорога… Заснеженный лес плотен, как боярский дом — изба прилепилась к поволуше, поволуша к сеннику, сенник к горнице. Так и зимний еловый лес — не протолкнешься меж косматых стволов, не пропустят. Монастырь стоял на взгорке, прятался за высоким деревянным тыном. Людей там много и все благостные. Площадь перед Троицким каменным собором расчищена от снега, келейки все чистые, трапезная пахнет дымом и вкусной едой.

Все произошло на третий день. Батюшка молился в церкви, а Иван с младшим братом затеяли на горке строить снежную крепость. Кондрат — их слуга и пестун — помогал катать обширные кругляки-валуны. Смеялись, барахтались в снегу, вымокли. Пора и в дом идти. Вдруг на соседней горке появились воины — человек десять, а может, и более — из тех, кто сопровождал их обоз из Москвы. И были те воины как бы встревожены, и все смотрели вдаль. И Иван смотрел, и дядька Кондрат. А виден был с той горы длинный обоз, везли в нем сено ли дрова, мирно шествовали рядом с обозом возницы в длинных тулупах.