Читать книгу - "Роковая любовь - Франсуаза Бурден"

– Няня, должно быть, валится с ног от усталости,– сказал он, глядя на часы.– Пойдем, я сам заплачу, и давай подойдем к стойке, чтобы вызвать такси...

Лора взглянула на него в тот момент, когда он поднимался из-за стола, и нашла его очень привлекательным, таким же, как и в первый день их знакомства, когда она выходила замуж за Виктора. В одной руке Нильс держал кредитную карточку, а другой обнимал ее за талию. Может быть, она все еще влюблена в него... Но зачем-же тогда пыталась снова обольстить бывшего мужа? Да, именно это она делала в день школьного праздника. Чего она добивалась, когда склонила голову на плечо Виктора, там, на скамейке в школьном дворе? Хотела обрести уверенность? Хотела проверить свою власть над ним? И почему она так часто думает о нем? Гораздо чаще, чем тогда, когда они с Нильсом только приехали в Париж.

За окном такси, везущего их домой, тянулась набережная с подсвеченными зданиями. Как же она томилась без этого города! А теперь она и не ходит никуда, не пользуется им, не чувствует себя в нем счастливой. Рано или поздно она признается себе, что сделала плохой выбор. То, что прельстило ее в Нильсе, было эфемерным, а то, что она находила отталкивающим в Викторе, могло бы сделать ее счастливой на долгие годы. Но сейчас дверь, чтобы повернуть назад, была закрыта и жребий брошен.

Воспользовавшись тем, что в субботу нотариальная контора закрывается в шестнадцать часов, Виктор вызвал торговца подержанной мебелью, чтобы сбыть ему часть обстановки. С ностальгической ноткой он спустил с чердака зеркало на ножках и в последний момент решил оставить кресло-качалку, чтобы починить его и установить в комнате Тома. И, напротив, без всякого сожаления он наблюдал затем, как выносят старые кровати из мансарды, а также плетеные стулья и потертые ковры.

– А эта мебель? Вы и в самом деле не хотите ее продавать? – спросил торговец.

Он замер в дверях самой большой комнаты третьего этажа и с интересом рассматривал шкаф в стиле Людовика XV.

– Только со столом и стулом,– настаивал он.– Я дам вам за весь ансамбль хорошую цену.

– То есть? – нерешительно спросил Виктор.

Конечно, он не испытывал недостатка в комнатах для гостей на втором этаже и вряд ли станет использовать по назначению эту комнату, но идея полностью оставить ее без мебели совершенно ему не понравилась.

– Дерево покоробилось, вот трещины,– констатировал торговец, подойдя к шкафу. Видимо, дом не отапливался много лет, не так ли?

– Нет, но ему не давали промерзнуть.

– Три градуса зимой и тридцать под крышей летом! К несчастью, разница температур пагубна для старинной мебели, очень жаль...

Он провел рукой по петлям с видом знатока и открыл дверцы шкафа, чтобы осмотреть его внутри.

– Деревенский Людовик XV тоже имеет своих поклонников. Если его отреставрировать, он будет иметь хороший вид.

Поднявшись на носки, он принялся обследовать полки над отделением для платья.

– А! – победно воскликнул он.– Здесь всегда что-нибудь отыщется, эти полки такие глубокие!

Вытянув руку, он вытащил толстый черный блокнот, перехваченный резинкой, и протянул его Виктору.

– Это ваше! Ну, так что вы решили?

Виктор не ответил, впившись глазами в блокнот. Даже не открывая его, не зная, что там внутри, он был уверен, что его ожидает неприятный сюрприз. Он нервно сдернул резинку, откинул клеенчатую обложку и увидел на первой странице дату: 1970. Страницы были исписаны убористым почерком, он прочел наугад несколько строк.

– Если мы воспользуемся этим же грузовиком,– продолжал торговец,– я не буду с вас брать за транспортировку, и тогда это будет... Ага, тысяча восемьсот евро за все!

В повисшей тишине Виктор продолжал листать блокнот, затаив дыхание и выхватывая глазами отдельные фразы.

– Поверьте, это очень приличные деньги, учитывая стоимость реставрационных работ.

Виктор не слушал его. На висках у него выступили капельки пота, а сердце бешено билось.

– С вами все в порядке? – забеспокоился торговец.

– Нет, нет... Ничего... Это семейные воспоминания.

Должно быть, он побледнел, потому что торговец смотрел на него с возрастающим любопытством.

– Да, иногда такое находится... Знаете, даже деньги, изъятые из обращения много лет назад! Пожилые люди обожают прятать вещи. В таком доме, как ваш, вы могли бы играть в охотника за сокровищами.

На этот раз Виктор в упор посмотрел на торговца.

– Что касается мебели,– сказал он, разделяя слова,– я не могу принять решение сейчас, я должен поговорить об этом с братьями. Если они согласятся, я с вами свяжусь.

Он резко захлопнул блокнот и отвернулся, крепко сжимая его в руке. Ему стоило больших усилий дождаться отъезда этого человека, не слишком выказывая нетерпение, но, едва грузовик скрылся за поворотом аллеи, он поспешил на кухню. Это было то место в доме, где он чувствовал себя лучше всего, защищеннее всего, а он знал, что защищенность будет ему необходима, заранее холодея от предстоящего испытания.

Виктор бросил блокнот на стол, не решаясь немедленно столкнуться с правдой, которую предчувствовал. Он раздумывал несколько секунд, а потом дотянулся до телефона и набрал номер Максима, но автоответчик сообщил, что семьи Казаль нет дома. Он мог бы позвонить Максиму на мобильный, но не хотел портить ему вечер. Скорее всего, он с Кати и детьми был в ресторане, как обычно по субботам, и лучше было оставить его в покое. В конце концов, никакой срочности нет, готовая обрушиться на них катастрофа опоздала на тридцать лет, так что один день ничего не менял.

Он сидел на табурете, обхватив голову руками, потом встал и налил себе стакан кагора. Был ли у него выбор отнести блокнот туда, где его нашел торговец? Запереть шкаф на два оборота, выбросить ключ в реку и больше никогда об этом не думать? Почему нет?

Потому что теперь ты знаешь.

Его опыт работы с документами, включая самые лаконичные и самые непонятные, позволял ему составлять свое мнение о них, даже если у него не было времени прочитать документы целиком. Поэтому фразы, выхваченные им наугад, не оставляли ему ни малейшего сомнения.

Выпив несколько глотков вина, он снова сел за стол, придвинул блокнот и через силу раскрыл его наугад.

«Марсьяль обязательно вернется, теперь это вопрос времени, и тогда посмотрим, чья возьмет»,— невыразительно прочитал он.

Наступающий день осветлил небо и начал вычерчивать китайские тени высоких деревьев. После ночного дождя от земли пахло сыростью. Стоя на пороге кухни, Виктор потянулся, чтобы размять затекшие мышцы плеч и шеи. Он чувствовал себя опустошенным и подавленным. За бутылкой кагора последовал полный кофейник, а из переполненной пепельницы вываливались окурки.