Читать книгу - "Смейся, Принцесса! - Юлия Климова"

– Понятно, – я медленно кивнула. – А про Тамару Яковлевну что-нибудь знаешь?

– Твоя тетя…

– Вообще-то она мне не тетя, но это неважно, потом объясню.

– Как все запутано, впрочем, чему удивляться, кто бы мне тогда сказал, кем ты станешь, я бы не поверил. Тамара Яковлевна два года назад помешалась на жадности, и к этому еще добавилась мания преследования. – Славка покачал головой. – Кому ее барахло нужно-то? Продала она дом и уехала в неизвестном направлении. Ее Колька до станции вез, рассказывал потом, что всю дорогу Тамара Яковлевна материлась и приговаривала: «Не получите вы мои денежки, не получите».

– Н-да-а, – протянула я. Тетя Тома всегда была прижимистой и суеверной, но, видимо, к старости эти недуги стали расти и крепнуть. Она держала в сундуках новые красивые вещи, купленные на деньги Эдиты Павловны, и боялась выйти в них на улицу.

– Извини, мне нужно ехать – деловая встреча в девять часов. – Славка вздохнул. – Может, мы обменяемся телефонами и… как-нибудь увидимся?

Мне стало так жаль! Я не была готова отпустить его, я бы еще проговорила часа два или три! Почему время бежит быстрее, когда хорошо, и ползет черепахой, когда плохо? Где справедливость?

У Славки теперь деловые встречи, а раньше он сидел на скамейке с Доней и щелкал семечки, косо поглядывая на меня. Все же жизнь удивительна…

– Давай, – согласилась я, и мы обменялись телефонами.

Расплатившись, Славка ушел. Я видела, как он вернулся в вип-комнату за курткой, прошагал по залу, обернулся и махнул мне рукой. Я ответно махнула. Значит, он давно был поблизости… Дежурил около университета… Славка, Славка…

– Это кто? – Симка вернулась за наш столик, села и посмотрела на меня, как следователь на подозреваемого. – Ты с ним разговаривала, словно вы сто лет знакомы, и танцевать что-то не пошли.

Глаза Симки уже не были красными, она успокоилась и смотрела на меня с любопытством.

– Шаман, – честно ответила я.

Симка вытрясла из меня душу, и ресторан мы покидали совершенно уставшие, будто три часа таскали мешки с камнями, – день выдался не из легких…

* * *

Утром пудели вели себя идеально, они не тянули меня в разные стороны, не считали нужным и важным облаять всех проходящих мимо собак, не подбирали хлам с земли и не стремились принять грязевые ванны. Мысли о предстоящей работе и Славке вытеснили из головы болезненные темы (частично), я еле вытерпела математику и английский – постоянно поглядывала на часы и представляла, как начну обучаться совсем другому: продаже ювелирных изделий. Благодаря занятиям с Федором Сергеевичем Кожемякиным я не испытывала страха перед камнями, ожерельями, кольцами и серьгами, я привыкла к их сиянию, как привыкают к шкафу или дивану.

Моя работа была связана с Матвеевым, поэтому я не могла слишком часто обсуждать ее с Симкой. Теперь не могла. Его имя или фамилия застревали в горле, и приходилось молчать.

– Позвони, когда появится такая возможность, – попросила она. – Я уверена, у тебя все получится.

Однажды я была в главном салоне Матвеева, именно там я впервые увидела кольцо-цветок. Здание коричневого цвета, узкое и длинное, отделанное коричневой и золотой плиткой, вход обрамляют две колонны, окна огромные, сияющие и манящие. Бабушка, устраивая мне экскурсию по бизнесу Матвеева, желала подчеркнуть тот факт, что Ювелирный дом Ланье гораздо величественнее, богаче и значимее. Да, это было так, но такое сравнение не заставило меня надеть на голову корону. В салоне Матвеева и тогда, и сейчас я ощущала свободу и умиротворение, мне нравились прозрачные светящиеся этажерки, тянущиеся к потолку, зеркальные стойки, бархатные подушечки фирменных цветов (коричневые, зеленые и золотые) и сами украшения. Они были более современные в отличие от украшений Эдиты Павловны, в них присутствовали легкость и полет.

Матвеев встретил меня у входа и лично познакомил с управляющим и администратором, я тут же получила почетное звание ученик и была приставлена к сдержанной женщине лет сорока пяти, Марине, проработавшей у Максима около пятнадцати лет.

– Отдаю тебя в хорошие руки, – сказал он, – если что-либо понадобится, обязательно звони. И еще… Я бы хотел приехать к тебе сегодня вечером, у меня есть подарок. Хозяйка квартиры не будет против, если я поднимусь?

– Я спрошу ее, – ответила я, гадая, о каком подарке речь и почему все несколько… м-м… таинственно.

– Договорились.

Матвеев уехал, а я начала свой первый рабочий день, телефон пришлось оставить в своем шкафчике – выходить в зал с мобильником было строго запрещено. Я чувствовала себя довольно уверенно и с интересом впитывала вводную часть (знакомство с украшениями). Марина похвалила меня три раза, ее даже удивили мои познания, правда, потом она сказала: «Впрочем, это вполне объяснимо». Конечно, моя причастность к дому Ланье ни для кого не была секретом, но я подозревала, что все ломают голову: почему я здесь и какие интересы ко мне у Матвеева.

Домой меня отпустили в восемь. «Пусть информация уляжется», – произнесла Марина и впервые за вечер улыбнулась, я вздохнула с облегчением.

Собираясь домой, я взяла мобильник и увидела два вызова: звонили Эдита Павловна и Лера. Опыт подсказывал, что бабушка собирается потребовать моего возвращения, а сестра опять что-то подслушала… Я набрала Симку и кратко поведала ей о своих подвигах.

– Здорово, может, мне тоже к тебе присоседиться? Будем вдвоем делать людей счастливыми. Рубины, гранаты, жемчуг – подходи, налетай! – весело пропела она, потом спросила: – А как Матвеев?

– Хорошо… – начала я. – Сегодня приедет ко мне в гости, если Мария Ильинична разрешит. Сказал, что у него есть подарок. Наверное, поздравит с первым рабочим днем.

– Конечно, бабушка разрешит, уверена, ей даже будет любопытно, – ответила Симка и замолчала.

Я представляла ее состояние: когда хочется и одновременно не хочется говорить о человеке, которого любишь, когда надеешься и теряешь веру, когда и хорошо, и плохо и нет конца и края этим болезненным перепадам.

– Симка… – тихо произнесла я.

– Ничего… – ответила она.

– По-разному же бывает…

– Ну да…

«Я должна помочь Симке – обязательно!»

Когда я пришла, Мария Ильинична, уютно устроившись в кресле, вытянув ноги и водрузив их на табуретку, смотрела телевизор. На экране велись раскопки: из песка торчали неровные стены и отдельные камни, бородатый мужчина с обветренным лицом рассказывал об удивительных письменах, разобраться в которых пока ни у кого не получалось.

– Настюш, сделай-ка бутерброды, совсем я оголодала с этим телевизором. Поясница болит, завтра дождь будет.

Сделав бутерброды с ветчиной и сыром, намыв и порезав огурцов и помидоров, я отнесла две щедрые тарелки Марии Ильиничне.

– А можно ко мне ненадолго гость придет? – спросила я, присаживаясь рядом.