Читать книгу - "Метка Вечных - Валентина Зайцева"

серьёзной и опасной. Для меня же это означало только одно — у меня всё ещё оставалась призрачная, слабая надежда однажды вернуться в свой обычный мир и свою привычную жизнь. Ну, кроме одной важной вещи, которая внезапно вспыхнула в моей затуманенной голове ярким прожектором.

— Что случилось с Гришей?

— Мы немедленно прекратили церемонию после твоего… происшествия. Пока остальные терпеливо ждут в главном зале. Григорий совершенно не пострадал.

Я взглянула на свою бледную руку и с облегчением увидела, что таинственный символ, появившийся у меня на правом запястье, бесследно исчез.

— Значит ли это, что я теперь могу спокойно идти домой?

Он мягко положил свою тёплую руку на моё запястье, словно искренне желая смягчить неизбежный удар.

— Я бы не рекомендовал тебе питать особых надежд на этот счёт. Окончательное решение остаётся за Владыкой Каелом. Если говорить откровенно и честно, шансы ничтожны. Он созвал срочный совет, чтобы определить твою дальнейшую судьбу. Завтра они будут решать, жить тебе или умереть.

— Что? — воскликнула я, чувствуя, как по спине пробегает ледяная дрожь. — Я не представляю абсолютно никакой угрозы! Я всё ещё самый обычный человек. Взгляните внимательно на меня! Этот ваш дурацкий источник чуть не прикончил меня окончательно. В этом нет никакого смысла!

— Я бы не стал так уверенно отрицать возможную угрозу. Хотя ты и не проявляешь никаких сверхъестественных сил, ты… противоестественна для нашего мира, — невозмутимо, спокойно объяснил Сайлас. — Мы не думаем, что ты сознательно участвуешь в этом по своей воле, если для тебя это имеет хоть какое-то значение.

Я не смогла сдержаться и просто начала истерически смеяться. Сайлас удивлённо моргнул, его тёмные брови слегка сдвинулись от такого моего неожиданного поведения. Смех был хриплым, надрывным и причинял острую боль. Мне пришлось резко остановиться, чтобы снова откашляться и отдышаться. Я сделала ещё один жадный глоток холодной воды, прежде чем попытаться хоть как-то объяснить истинную причину своего неуместного смеха.

У меня был тот самый чёрный, мрачный юмор, который находил самое ужасное — смешным в самые неподходящие моменты жизни.

— Простите, я просто остро осознаю, насколько типично, предсказуемо ужасна моя проклятая удача. Только я могу умудриться угодить в такую тройную, безвыходную переделку.

— Я не понимаю.

— Сначала ваш странный культ в масках ставит на мне свою загадочную метку. Отлично! Затем меня настойчиво преследует какой-то козёл в рыцарских доспехах и насильно похищает. Замечательно! Потом вы окунаете меня в свой кровавый источник, и он вдруг передумывает работать? А теперь вы серьёзно говорите, что Каел всё равно может меня хладнокровно прикончить из-за того, к чему я не имею абсолютно никакого отношения! — Я устало закрыла глаза, остро чувствуя, как гнев и юмор угрожающе сменяются холодным страхом и глухим отчаянием. Я тяжело, прерывисто вздохнула.

— Мне искренне жаль.

— И где я, чёрт возьми, вообще сейчас нахожусь? Не то чтобы это имело большое значение, конечно.

— Ты здесь, в неприступной цитадели Каела, в этой камере, чтобы надёжно защитить тебя от других, кто, возможно, не склонен терпеливо дожидаться официального вердикта совета.

— Но вы же сказали, что он может меня хладнокровно убить.

— Я сказал, что существует такая реальная возможность. Вопрос ещё далеко не окончательно решён.

— Значит, он запер меня здесь для моей же собственной безопасности, чтобы потом спокойно решить, убивать меня или нет?

— Да.

Я тяжело, устало вздохнула. Большой человек в массивных доспехах был здесь и королём, и горой, и он мог свободно делать всё, что пожелает. В каком-то извращённом, больном смысле, запирая меня в этой камере, он держал меня в одном конкретном месте. Это не давало другим легко добраться до меня так же, как и не давало мне отчаянно сбежать. Ну и ладно, что ещё остаётся.

Сайлас терпеливо продолжил, пока я изо всех сил пыталась осмыслить всё это.

— Если бы он искренне желал твоей скорой смерти, он бы сделал это без малейших колебаний или сомнений. Я искренне верю, он хочет по-настоящему понять, что же произошло на самом деле.

— И тогда он вполне может меня убить.

— Да.

— Вы мне совсем, абсолютно не помогаете.

Когда я снова подняла взгляд и посмотрела на него, на его строгом лице застыла слабая, едва заметная улыбка. Похоже, он прекрасно понимал, что моё нарастающее раздражение направлено вовсе не на него лично. Он протянул руку и мягко, успокаивающе коснулся моего плеча. Именно тогда я внезапно осознала, что на мне совсем не моя обычная одежда. Вместо неё на мне было длинное серое платье из простой, грубой хлопковой ткани, с завязками спереди.

— И что это вообще на мне надето?

— Мне пришлось переодеть тебя.

— Мужик!

Вряд ли он до конца понимал истинное значение этого слова, настолько выпадающего из его древнего временного контекста. Но поскольку я произнесла его с узнаваемой интонацией человека, которого только что бессовестно обошли в очереди в магазине, он, по крайней мере, точно уловил общий смысл моего справедливого возмущения.

— Ты была промокшей насквозь до нитки. Торнеус совершенно справедливо заметил, что мы не должны были оставлять тебя в таком опасном состоянии, чтобы ты не простудилась тяжело. Приношу свои искренние извинения.

Я устало вздохнула и провела дрожащей рукой по лицу. Что там говорится про «последнюю каплю»? Меня чуть не убили случайно. Они сделали именно то, что должны были сделать, чтобы сохранить мне жизнь, и теперь всё равно хладнокровно решают, убивать ли меня.

— Всё в порядке… Спасибо вам.

Сайлас тихо, почти беззвучно рассмеялся.

— Пожалуйста.

Через короткое мгновение он плавно поднялся с нар и неспешно подошёл к столу, чтобы забрать свою толстую книгу.

— Тебе следует хорошенько отдохнуть. Владыка Каел не отличается терпением и снисходительностью, и я ожидаю, что события будут развиваться очень стремительно.

— По крайней мере, мне не придётся долго скучать в ожидании, — мрачно съязвила я.

Его суровое выражение лица заметно смягчилось, в нём причудливо смешались лёгкое веселье и искреннее сочувствие, пока он осторожно открывал тяжёлую дверь камеры и выходил наружу, медленно поворачивая большой ржавый ключ и запирая старинный замок с громким, тяжёлым щелчком.

— Если тебе это важно, то я искренне верю, что Древние всё предусмотрели. Я уверен, что твоё место именно здесь, и твоё присутствие сделает всех нас только сильнее.

Это был совершенно неожиданный комплимент. Что-то в том, как он это произнёс,