Читать книгу - "Прачка. История попаданки - Юки"

Он вышел, оставив нас вдвоем, и я тут же обернулась на Эшера. Его лицо было спокойным, руки опущены, а взгляд пуст — словно он был лишь куклой, марионеткой, которой я управляла.

Я коснулась его руки, но он не отреагировал. Слезы подступили к глазам, и я всхлипнула, больше не скрывая чувств.

Я уничтожила его. Своими руками. Но у меня был шанс. Один. И я не собиралась его упускать.

Глава 62

Мы скакали в седле уже несколько часов, пробираясь сквозь покосившиеся улочки, дым и грохот битвы, что все плотнее сжимала кольцо вокруг дворца. Я сидела за спиной Эшера, пряча лицо под капюшоном и сжав письмо от Мавера в кармане так крепко, будто оно могло спасти нас обоих — а может, и всю страну.

Эшер молчал. Его глаза были пустыми, движения — точными, но безжизненными. Он всего лишь выполнял приказ, и ему не было нужды изображать что-то большее.

Мое сердце сжималось каждый раз, когда я на него смотрела. Я хотела отменить приказ прямо сейчас, закричать, разбить этот проклятый артефакт на осколки. Но что, если даже тогда он не вернется? А если приказ в нем глубже, чем можно достать?

— Эшер, — прошептала я, — ты ведь где-то там, да? Пожалуйста… если слышишь меня — просто моргни.

Он не ответил. Даже не моргнул. Только крепче сжал поводья.

Мы подъехали к южной стороне дворцовой площади. Там уже шел бой, но группа заговорщиков ждала нас, будто все было запланировано. Я показала письмо от Мавера. Один из командующих, высокий, бородатый мужчина в черном доспехе, быстро скользнул взглядом по бумаге, потом посмотрел на Эшера.

— Сделаем вид, что вы пробились. Скажем, что королевские войска выдвинулись с тыла. Действуйте быстро — у вас не больше часа, пока мы держим позиции.

Все выглядело почти театрально: огонь, крики, развороченные улицы. Мы вместе с заговорщиками будто прорывались сквозь бой, когда на самом деле нам расчищали путь. Я чувствовала себя предательницей, хоть и знала, ради чего это.

У дворца нас встретили новые баррикады, стены были окутаны защитными щитами, а на башнях караулили маги. Эшер остановил коня и, казалось, вновь стал самим собой. Прямая спина, уверенный голос, взгляд, в котором читалась решимость.

— Пропустите! — крикнул он. — Я пробился из западного сектора. У меня сведения для короля!

Стража заколебалась, но один из офицеров его узнал.

— Маркиз?! Жив? Слава Свету… Открыть ворота!

Когда нас провели внутрь, я едва узнала это место. Все было иначе, и дворец больше не был символом власти. Коридоры усыпали обломками мебели, стены были закопчены. Придворные, маги, солдаты — бегали взад-вперед. Кто-то был ранен, кто-то рыдал навзрыд, отчего кровь стыла в жилах. Здесь больше не было блеска и порядка. Только страх и серая усталость.

Нас провели в одну из гостевых комнат. Дали воды, предложили отдых. Короля пока не было — он совещался с принцем и военными.

Я все еще смотрела на Эшера. Он сидел у окна на кровати, неподвижный, как камень. Только дыхание выдавало, что он жив.

Я села рядом.

— Прости, — прошептала, плача. — Я хотела все исправить. Хотела, чтобы ты выжил…

Он не ответил. Но где-то в глубине мне все же чудилось, что он слышит. Что он рядом. Просто... очень глубоко.

— Ты сильный, Эшер. Ты мой. Я не позволю сделать из тебя марионетку. — Я взяла его руку. Она была теплой. Живой. — Мы вместе выберемся отсюда. Только потерпи.

Мужчина повернул голову. Неожиданно. Посмотрел прямо на меня все тем же пустым взглядом. Но его пальцы слегка дрогнули, почти незаметно.

— Так ты меня слышишь? Ты еще борешься? — Я сжала его ладонь. — Просто держись.

Эшер сидел неподвижно, словно не чувствовал ни усталости, ни страха. Каменный, безмолвный, с прямой спиной и пустым взглядом. Я же сидела рядом, глядя на него с отчаянием.

— Эшер… — прошептала я, коснувшись его руки. — Пожалуйста. Вернись ко мне.

Он не ответил.

Я сделала вдох, наклонилась ближе и, затаив дыхание, поцеловала его. Осторожно, нежно. Просто чтобы почувствовать, что он живой. Его губы были теплыми, но не двигались. Никакой реакции — и это больно резануло меня по сердцу.

— Помнишь, как ты меня злил в прачечной? Как я хотела запустить в тебя таз? — Я всхлипнула. — Помнишь, как ты целовал меня в саду, когда я упала в пруд? Как укрывал меня одеялом… Как смотрел?

И снова ничего. Ни взгляда, ни вздоха.

Я сжала руку мужчины и склонилась ближе, уткнулась лбом в его плечо.

— Я виновата. Я хотела спасти тебя… но сделала хуже. Прости меня. — Слезы текли по щекам. — Я люблю тебя, Эшер. Не как ученица. Не как благодарная глупая девчонка. А по-настоящему.

Я снова поцеловала его — глубже, с болью и надеждой. Он вздрогнул. Я замерла, затаив дыхание. Его губы чуть приоткрылись, как будто он пытался… вспомнить? Почувствовать?

Сердце застучало быстрее. Я прошептала снова:

— Ты нужен мне. Только ты. Я не справлюсь без тебя. Я… я прошу, не оставляй меня.

И тогда он, медленно, словно сквозь вязкую пелену, поцеловал меня в ответ. Нежно, неуверенно. Почти инстинктивно.

— Эшер… — прошептала я, сдерживая рыдания. — Вернись. Пожалуйста, вернись.

Я целовала его лицо, щеки, губы, подбородок. Он все еще молчал, но все равно обнял меня. Его руки были теплыми и крепкими, как раньше.

— Ты сильный. Ты мой. Ты боролся за меня — теперь моя очередь бороться за тебя, — прошептала я сквозь всхлипы.

Он поднял на меня глаза. И в них — впервые за все время — мелькнуло нечто знакомое. Живое. Настоящее.

— Линн, — прохрипел он, будто голос ему дался с трудом.

Я не дала ему договорить. Целуя, гладила его лицо, волосы, уводила назад, на подушки, чувствуя, как он все больше возвращается ко мне. Он притянул меня ближе, и в этот раз уже сам.

Одежда полетела на пол, и Эшер навис надо мной, разглядывая так, будто видел впервые. Я сама подалась ему навстречу, подталкивая к тому, что могло стать для нас обоих спасением. И все случилось само по себе, ведь мы давно шли к этому. И это было правильно и нужно нам обоим.

Мы занимались любовью не торопясь, без безумной страсти, просто наслаждаясь друг другом, будто каждый поцелуй, каждое касание вытаскивало его из пелены подчинения. Я не спешила. Просто хотела чувствовать его рядом. Его руки, его дыхание, его сердце — и знать, что это не потому, что я