Читать книгу - "Лекарь для захватчика - Елена Александровна Романова"

Какого дьявола он был так одержим? Что случилось бы, если бы он пустил коня шагом? Ведь было скользко. А ему до смерти хотелось пройтись по грани, будто наказывая себя за что-то, в чем он был виноват. Виноват же. Но признавать не хотел.

Темнота качает на призрачных волнах, утягивает воронкой и сознание ускользает. Реиган отчего-то думает о матери, об ее объятиях и ласковых прикосновениях. Он был слишком мал, когда ее не стало. О ней запрещено было говорить. Реиган не помнил ее лица, но ощущения ее присутствия, ее любви – да, помнил. И от этих ощущений было тепло. И сейчас тоже.

– Аккуратнее, пожалуйста! Сюда! Нет, черт бы вас побрал! Наследили! Вот здесь его положите! – словно сквозь вату доносится голос.

Ее голос.

Его жены, Антуанетты-Аннабель.

– Софи, убери грязь, пожалуйста, здесь должна быть стерильность!

Раздаются шаги.

– Принесите мой инструмент! Быстрее! А вы – пошли вон! Все!

Кажется, она говорит это солдатам его личной гвардии. Они, само собой, не уходят, и Антуанетта злится:

– Хотите, чтобы он умер? От вас столько грязи, а у него открытая рана!

Сердится, бродит где-то рядом – он чувствует запах ее духов. Другой. Раньше она и пахла иначе. И столько силы не было в ее голосе.

Реиган морщится и пытается подняться. Боль простреливает так, что он рычит, чтобы не закричать и снова падает на спину, ударяясь затылком об пол. А потом, не разлепляя тяжелых век, бросает наобум:

– Трей?

– Да, ваше величество? – тотчас откликается тот.

Хорошо. Значит командир гвардейцев здесь, как и все остальные. Раненным его видят не в первой, но вот позорно свалившимся с коня – черт бы побрал этот дождь!

– Подними меня!

Раздается какое-то шарканье, а затем голос Анны гремит решимостью:

– Даже не думайте. Я вас не пущу. У него кровь идет! Боже, вы вообще соображаете?

– Подними меня, я сказал! – рычит Уилберг.

И вдруг он ощущает касание ко лбу, вынуждающее замереть:

– А, ну-ка, тише, больной. У вас ключица сломана, – он чувствует, что Анна склоняется над ним. – На вас конь сел. Или упал – не знаю. Нога раздроблена. И… думаю, повреждения внутренних органов. Надо смотреть. Что болит?

– Ничего, – цедит сквозь зубы.

– А глаза-то открыть можете, м? – она убирает мокрые волосы с его лица, нежно, мягко, как никогда, – посмотрите на меня.

И он с трудом раскрывает веки, сжимает зубы, но смотрит на свою жену. И не узнает – взгляд этот ее, заботливый, сострадающий, другой… Мягкая, печальная улыбка.

– Куда это вы так торопились, Реиган? – спрашивает она, а сама расстегивает его дублет, и он пытается поднять руку, но внезапно не может.

Она замечает и хмурится.

– У вас и пальцы отбиты. Прекратите сопротивляться, я все-равно буду вас лечить.

– Не трогай.

– Вот еще, придумал! Вам лучше, вообще, не разговаривать. Поберегите силы.

– Не трогай, Анна… Отправь кого-нибудь за Финчем.

– Какой неженка, – она берет ножницы. – Сколько мне его ждать прикажете?

Сейчас вспорет ему брюхо или перережет глотку. Реиган замолкает и ждет – конечно, она сделает это без сожалений.

Хрусть – она разрезает ткань, обнажая его грудь и живот. Уилберг смотрит на нее, замечая, как обеспокоено она хмурится.

– Здорово же приложило, – и мягко ощупывает ребра и живот. – Ага, сломаны ребра. Даже звука не издал. Не больно?

– Нет.

– Ну, разумеется, – усмехается. – Нога тоже не болит?

Он обливается потом, едва сохраняя голос твердым и рычит:

– Нет.

Антуанетта вздыхает и смотрит куда-то в сторону.

– Я… не знаю, как ногу оставить. Не уверена, что получится.

Он молчит. В ее голосе жалость? Она его жалеет?

Когда она просовывает что-то под его бедро, он с шумом втягивает воздух, только чтобы не закричать. Не будет он орать, как слабак. При ней, тем более. Ее руки быстро работают, она перетягивает бедро, а дальше разрезает ткань, пропитанную кровью. Ее зрачки расширяются, она сглатывает, но тотчас берет себя в руки:

– Свечей больше! Капитан Эрт, принесите эфир и установку.

– Нет, – отрезает Реиган.

Антуанетта склоняется над ним так, что он видит, как набухает венка на ее лбу.

– Тогда вы умрете от болевого шока. Я постараюсь ногу сохранить. Без ваших криков мне будет удобнее…

– Я не собираюсь кричать, – цедит Реиган и злится. – И умирать тоже.

– Ну да. Это же делается сугубо по желанию. Я вас усыплю ради вашего же блага.

– Анна…

– Не спорьте с врачом, боже правый. Даже раненный, а упертый, как баран. Сегодня я здесь главная, нравится вам или нет.

– Не смей, Анна…

– Сладких снов, Реиган.

Над его головой появляется трубка, из которой валит пар, и Уилберг отворачивается, потому что этот ядовитый пар проникает в его легкие. Голова начинает кружиться, накатывает тошнота, но император сопротивляется. Глаза закатываются, он вторично проваливается во мрак.

***

– Пожалуйста, осторожнее, – этот голос позволяет ему проснуться.

Он будто шел на него все это время. Он слонялся по какой-то адской пустыне, раскаленной, как сковорода.

– Пить… – его голос сипит.

Слабак.

Он не может противостоять собственной жене, и Анна делает, что хочет. Может его даже отравить. Может перекрыть ему кислород. Все, что угодно – он беззащитен.

К его рту прикасается край чашки, но Уилберг не может глотать, и вода просто бежит по его губам.

– Реиган, – Анна вздыхает.

Он хочет ответить, но не может, и ее ладонь касается его лба, медленно ведет по волосам.

– Нужно еще оперировать, но я боюсь давать вам так много наркоза, – говорит его жена. – Стерильность здесь адовая, и нет антибиотиков… И шовный материал оставляет желать лучшего… И ваша нога. Я не сильно в этом разбираюсь, я все-таки кардиохирург… боже. Вы меня слышите? Ваше величество?

– Да…

– Вы сможете потерпеть?

– Анна…

– Какого черта вы так убились? – она смачивает его губы водой. –Что теперь, а?

Он не может пошевелиться, и кажется, начинает терять сознание.

– Погодите умирать, – обтирает его лоб прохладной тряпкой. – У вас столько чертовых шрамов, Реиган. Мы с вами еще не договорились, а мне невыгодно быть вдовой.

Ей и правда невыгодно. Она беспокоится только об этом.