Читать книгу - "Искра твоей души - Иванна Осипова"

Я промолчала, но злость закипела во мне и погнала кровь сильнее, магия в искре всколыхнулась и потоком вошла в тело Симеона.

Он гортанно взвыл, захрипел, а затем завопил точно новорождённый младенец. Хрупкими, бледными пальчиками Йони вцепился в моё платье. Измученное тело сына герцогини обрело подвижность и силу.

— Йони, не бойся, — ласково прошептала я, онемевшими от ужаса губами. — Всё хорошо. Потерпи немного.

Женщины, стоявшие возле постели, не раздумывая и привычно взяли его за кисти, где кожа приобрела светлый, розоватый оттенок. Йони тянулся ко мне, клацал зубами, а белёсые глаза выражали одновременно ярость и боль.

— Он дышит. Герата, посмотри! — Я ошарашенно обернулась к старой ведьме.

Старуха обхватила меня за плечи и потянула на себя, стаскивая со стула.

— Отойди, Тея! Ты не понимаешь, с кем мы имеем дело? Он мертвец и не подчиняется законам живых.

Помощницы аккуратно разжали пальцы Симеона и уложили его в постель. Мальчик хрипло втягивал воздух и тяжело с сипением выдыхал его, тощая грудь с серой кожей судорожно поднималась и опускалась.

Меня трясло, а в солнечном сплетении опять возникла болезненная пустота. Я невольно провела ладонью по волосам, словно могла ощутить, что их цвет изменился.

— Такие же тёмные как были, — пробурчала Герата. — Не думай, что это надолго.

— Что? — Я рассеянно переводила взгляд с ведьмы на притихшего Симеона.

— Всё, — коротко бросила она и неохотно добавила: — Юность и первые успехи. Он забрал у меня молодость и стал походить на живого ребёнка, но смерть жадная тварь и не отдаст своё.

34

За окнами стояла непроглядная ночь, особняк затих, а я так и не легла спать. Недосказанность, оставшаяся между мной и Лазарем будоражила душу. Слова Гераты о чувствах секретаря подогревали волнение. Я не могла успокоиться, представляя, как Эдам целится, щуря зелёные беспутные глаза, нажимает на курок и стреляет в Лазаря; тёмный, искривлённый болезнью силуэт падает на покрытые утренним инеем осенние листья; обезображенное лицо каменеет, взгляд становится пустым…

Весь день во мне будто сжималась невидимая пружина и теперь, достигнув предела, сорвалась, заставив действовать. Я вскочила с места, накинула на плечи шаль и торопливо вышла из комнаты: не хотела оставлять себе возможности передумать и отступить.

Комната Лазаря располагалась напротив библиотеки. Я быстро, но осторожно прошла все коридоры, до конца не понимая конечной цели. Искра во мне требовала успокоения, которое мог дать только Лазарь, а осознание, что эта ночь последняя, лишало меня рассудительности.

— Идти ночью в спальню к мужчине⁈ Разве это достойно молодой эрри? — Голос мамы нашёптывал наставления, в которых я не нуждалась.

После всего, что уже случилось с Доротеей Идрис, приличия не имели никакого значения.

— Ты теперь Лласар, — шёпотом напомнила я себе. — Вдова мага Себастиана Эйр-Лласара и останешься верна его памяти.

Мне было безразлично, что подумает Лазарь. Завтра его убьёт Эдам. Командор никогда не промахивается и не проиграл ни одной дуэли. Я хотела поговорить и проститься с Лазарем.

Проститься и не отпустить. Сердце в груди тысячу раз падало в бездну. Остановившись возле двери, я на миг замерла, затем подняла руку и постучала, ругая себя за эгоизм. Дуэль состоится утром, и Лазарю следует выспаться, а не утешать глупых девиц. Я понадеялась, что он не услышит меня, но дверь распахнулась.

Несколько секунд мы молча смотрели в глаза друг другу. Чёрные прямые волосы Лазаря были непривычно растрёпаны, на лбу пролегли морщины. Он, как и я, не ложился и оставался одет. Только сюртук висел на стуле у маленького бюро в глубине комнаты.

— Я подумала… — Слова подбирались мучительно долго. — Твоя рука. Надо полечить руку. Если она заболит завтра, это помешает стрелять.

— Я держу оружие в правой руке, Тея, — с тихой мягкостью ответил Лазарь.

Он посторонился, пропуская меня в комнату. Я заметила, как янтарём окрасилась тёмная радужка его здорового глаза, а губы сжались, словно Лазарь боялся, что скажет нечто, о чём после пожалеет. Движения были скупы и сдержанны, но я ощущала, насколько тяжело ему даётся отстранённость. Лазарь тянулся в мою сторону и отступал, а искра во мне вспыхивала ярче от его близости.

— Работал? Так поздно… — В растерянности разглядывая комнату, я скользнула взглядом по бумагам на столе: так спешила, а теперь не знала, как начать разговор.

Несколько скомканных бумажек лежали на краю бюро, стопка чистых листов и поверх один с парой ровных строчек.

— Завещаю моей жене… — Я не собиралась читать записи, а тем более произносить эти слова вслух, но всё вышло само собой. — У те… у вас есть жена? — Мой голос сорвался.

В несколько шагов Лазарь оказался рядом, положил ладонь на бумаги и смял лист.

— Да, Тея.

Я почувствовала себя обманутой наивной девочкой, которая посмела довериться незнакомому мужчине. Как неловко!

«Он ничего не обещал», — настойчиво повторял голос разума в моей голове.

И это было правдой. Мы не говорили о чувствах. Лишь о моих чувствах к Себастиану. Нас связывала борьба против Клариссы, не больше. Нежные взгляды, сплетение пальцев, магия, текущая между нами…

Что это было?

— Напрасно я побеспокоила вас, — как можно бесстрастнее сказала я и направилась к двери.

Лазарь порывисто поймал меня за руку, задержал, развернул к себе. Его острый, горящий взгляд будто охватил меня всю, затянул в омут, откуда не так просто было выбраться.

— Остановись, Тея! — Прерывающийся шёпот опалил меня, отозвался в солнечном сплетении чем-то сладким и тягучим.

Лазарь склонился к моему лицу и тяжело дышал, борясь с собой. У него дёргался уголок рта, а единственный глаз сиял тёплым янтарём: знакомым медовым оттенком, от которого по телу проходила ласковая и жаркая волна.

— Я не могу больше молчать, — сжав челюсти, всё ещё надеясь удержать тайну в себе, произнёс он. — У меня есть жена. И это ты, Тея!

Не отпуская моих пальцев, второй рукой он потянулся к вороту рубахи и сорвал с шеи цепочку с неприметной подвеской, отбросил украшение на стол.

За какие-то секунды у меня в голове пронёсся рой мыслей: Лазарь сошёл с ума или это я безумна, поэтому слышу слова, которых он не произносил и вижу то, чего не могло быть.

Я наблюдала, как через уродство секретаря