Читать книгу - "Тень Исиды - Виктория Анатольевна Воронина"

дубинками и тут для молодого фараона наступил момент истины. Он понял, зачем Нефер подошла к нему днем и молила навестить ее в супружеской спальне. Только для того, чтобы предать его в руки храмовых лицемеров, использующих веру людей к своей выгоде и жаждущих его гибели.

- Дура! Зачем ты связалась со жрецами?! – вне себя закричал Менфу. – Они тебя опутают своими сетями так, что ты от них не вырвешься. Тебе с ними не справиться!

- А ты с ними справился? – с неприязнью глядя на мужа, резко спросила Нефер. При этом она предусмотрительно спряталась за спину верховного жреца Амона-Ра, подозревая, что разъяренный Менфу сейчас способен на все.

- Замолкни, Менфу! – прогремел голос Аменхотепа. – Ты до сих пор не осознал, нечестивец, что на твою голову обрушится суровая кара за твое самозванство! Ты ведь не сын фараона, а сын низкого раба, от которого твоя мать зачала тебя!

- Фараон Иниотефф признал меня своим сыном, и я коронован на трон великого бога Гора, - вызывающе ответил жрецу молодой человек. – Пусть я не сын фараона, но я стал фараоном и за заговор против меня вы все будете погребены заживо без подобающего бальзамирования и похорон.

- Схватить его и поставить ему на лоб клеймо раба! Пусть презренный осознает, какого положения он достоин, – больше не удостаивая своего молодого противника ответом, мстительно велел Аменхотеп своим подчиненным, и жрецы начали окружать молодого фараона как загнанного зверя.

Однако внук визиря Хоремхеба принадлежал к тем бойцам, которые никогда не признают своего поражения. Он привычно потянулся правой рукой к своему левому бедру, где обычно висел его меч, но его пальцы ощутили пустоту – Менфу не взял с собой оружия, направляясь в женские покои. Однако боевая выучка не изменила ему даже в этот отчаянный для него момент. Молодой фараон отпрыгнул далеко от своих противников, сорвал с себя верхнюю накидку, молниеносно обмотал ею свою левую руку, сделав ее подобием щита, а правой он сломил сук крепкого дерева и затем умело отбил им атаку нескольких жрецов, равных ему по силе.

Растерявшиеся от быстрых действий Менфу бритоголовые бойцы Аменхотепа снова окружили его как волки ослабевшего льва, но молодой фараон дрался так яростно и отчаянно, что они на какой-то момент дрогнули и отступили перед ним. На Нефер накатила волна страха, когда она увидела, что ее мужу удалось вырваться из вражеского окружения. «Все, теперь мне точно несдобровать, - в ужасе подумала она. – Если Менфу удастся сбежать, он точно в отместку погребет меня заживо!».

Но тут удача оставила ее мужа. Он, отбежав к зданию, громко позвал на помощь дворцовую охрану на помощь, но подкупленные жрецами стражники не откликнулись на его зов – Аменхотеп предусмотрел все! К тому же к жрецам подбежало подкрепление в виде десяти человек. Они ловко набросили на Менфу большую сеть, в которой молодой человек запутался и не мог подняться. Выполняя приказ мстительного Аменхотепа, рядовые жрецы разожгли костер в саду и раскалили на нем железное клеймо раба. Менфу сопротивлсялся им так отчаянно, что вместо лба они поставили клеймо на его левое плечо. Раздался запах горелой плоти и крик, больше похожий на протяжный безудержный нечеловеческий вой.

Нефер застыла как камень. Она заранее знала, что ее мужа убьют, но не думала, что это будет настолько ужасно. Град ударов кинжалами и палками обрушился на поверженного, кричащего от невыносимой боли молодого фараона, не оставляя на нем живого места в брызгах алой крови. Вошедшие в раж жрецы утратили человеческий облик и стали похожи на демонов из преисподней. Не выдержав кошмарного зрелища, которое предстало перед ее глазами, молодая женщина попросила верховного жреца Амона-Ра прекратить это истязание. Аменхотеп снизошел к ее женской слабости и поднял руку, останавливая избиение.

- Достаточно, нечестивец уже мертв, - коротко сказал он. – Бросьте его тело в Нил божественным крокодилам, да будет Себек доволен той жертвой, которую мы нынче принесем ему!

Два наиболее крепких жреца подхватили мертвое тело Менфу и поволокли его к реке, оставляя за собою кровавую дорожку. Аменхотеп подошел к потрясенной всем увиденным Нефер, и почтительно поклонился ей:

- Великая царица, - начал он, впервые называя ее почетным царским титулом. – Узурпатор мертв и отныне никто не помешает вам править нами. Я завтра же начну подготовку к вашей коронации.

- Я никогда не забуду того, что вы для меня сегодня сделали, почтенный Аменхотеп, - пообещала ему Нефер, с усилием отведя взгляд от той стороны, куда потащили Менфу.

Верховный жрец и его спутники еще раз низко поклонились новоявленной царице, и затем они направились к реке принести обещанную жертву богу Себеку. Нефер осталась одна. Мало-помалу способность рассуждать начала возвращаться к ней, и она с опаской оглянулась, желая удостовериться, что ничто в саду не напоминает о разыгравшейся недавно трагедии. Но следы крови слуги Аменхотепа засыпали по его указанию песком, а в остальном сад выглядел так же , как и всегда. Вот только ожерелье с алмазом, упавшее с шеи Менфу осталось сиротливо блестеть, никому не нужное, возле веерной пальмы. Нефер брезгливо взяла украшение супруга в свои руки, словно отвратительного паука и, широко размахнувшись, бросила его в реку, желая, чтобы ничто больше не напоминало ей об убитом ее соучастниками муже.

«Ступай на дно Нила, Менфу, - с мрачным удовлетворением подумала она. – Клянусь милостью Богов, ты заслужил эту участь! Теперь ты не можешь угрожать ни мне, ни будущему Рамеса и я могу, свободная и счастливая, начать новую жизнь!».

 

» Глава 17. Последняя

В солнечной стране фараонов год определялся тремя сезонами, привязанными к сбору урожая. Великий Нил покрывал собою всю долину плодородной Черной Земли, помещенной между двумя пустынями, превращая города и деревни в острова и островки, окруженные водой, и только через четыре месяца после начала разлива окончательно возвращался в свои берега. Этот четырехмесячный период был первым временем года и назывался «ахет» - «разлив», «половодье». После сезона разлива наступал сезон сева семян «перет», а за ним последний сезон года - пора сбора урожая «шему» - «засуха», «сухость».

Престарелый пахарь Мину ходил возле Нила в сопровождении своего старого одноглазого кота рыжего окраса и с тревогой смотрел на обмелевшие берега реки. Период «шему»