Читать книгу - "Лжец - Марика Крамор"

его губы, и снова возвращаюсь к глазам. В них столько горечи… господи… сердце печёт, внутри словно раздувается огненный шар. Он не согревает теплом, а выжигает все на своём пути, оставляя лишь бесплодную почву да затухающие угольки.

— Я думала, ты к Полине вернулся.

— Я тебе сразу, как только все вскрылось, сказал, что мы с ней расходимся.

— Ты не звонил. Поэтому я посчитала, что ты изменил своё решение.

— Неизмеримое. Бесчисленное количество раз я набирал твой номер. Но я в чёрном списке был.

— Я вытащила потом.

— Поздно, — взгляд его слегка темнеет от тщательно скрываемых эмоций. — Это было уже слишком поздно.

— Расскажи, как это случилось?

Неосознанно кладу руку ему на грудь, понимая, что ощущаю физическую потребность его касаться: знать, что это не сон, что это действительно он рядом, сверлит меня сверкающим взглядом и напряжённо дышит.

Шершавая ладонь тут же накрывает мою руку. Итан ощутимо сжимает пальцы.

— Потом, — слабо мотает головой, — все потом, это неважно сейчас.

— Я думала, у тебя нет причин молчать, кроме одной. Я тебе по-настоящему не нужна. И ты остался с ней…

— Это не так! — неконтролируемо повышает голос. — Я же тебе говорил! Говорил! Пытался достучаться!

Каждое слово ударяет хлыстом, сдирая кожу, оставляя глубокие раны.

— Единственное, что могло меня удержать на расстоянии, это отсутствие физической возможности приехать к тебе!

— Я думала, что только одна причина может быть у твоего молчания! Почему ты никак не дал знать мне, почему?!

Так выходят эмоции. Они гнетут и давят. Разумеется, я могу предположить, почему он не вышел на связь.

— Ты серьезно не понимаешь? — бархатистый тон уже переполнен скорбными нотками. — Меня по частям собирали. Я перенёс несколько операций. Долгое время находился в лежачем состоянии. Даже в туалет сам сходить не мог. Как бы я тебе позвонил? Что сказал бы?

— Я была бы рядом хотя бы!

— И что? Рыдая год просидела у постели? Нахрен вычеркнув это время из своей жизни?! На какого-то калеку?!

— Не говори так, пожалуйста, — роняю, глотая окончание фразы.

Я порываюсь встать, потому что оглушена. Потому что плохо переношу скандалы и крики. Потому что камень на душе тянет вниз. Потому что это настолько больно, что внутри острые осколки впиваются в мозг, отравляя ядом действительности.

Но Итан крепко держит: его руки крепкие, и сопротивляться бесполезно. Он без усилий удерживает меня рядом с собой. И снова глаза в глаза. И там, где заканчивается мое дрожащее дыхание, начинается его…

— Я каждый день просыпался с твоим именем на губах. Я засыпал с единственной мыслью. Ужасной и эгоистичной. Хоть бы за это время у неё никто не появился. Я при первой же возможности, как только смогу, вернусь к ней. Околдую, завоюю, украду и на край света увезу. Но времени ушло так много, — тоскливый туманный взгляд падает на мои губы. — И я боюсь, что мы не сможем больше найти места в жизни друг друга. И что я вообще не имею никакого права все это тебе говорить, касаться…

Как будто мир рухнул. По щелчку таинственной невидимой руки погас свет, погрузив все вокруг в ледяную темноту и хаос.

— У тебя сейчас есть кто-то? — добивает тихим уверенным вопросом. А я начинаю хаотично хватать воздух, будто мощная волна укрыла с головой, и я судорожно барахтаюсь, не в силах сопротивляться стихии, резко перекрывшей доступ кислорода.

Поднимаю беспомощный взгляд на Итана. Я при всем желании не могу сказать ему «нет». Это будет обманом. В какой-то степени.

— Я… Итан… — небесная радужка темнеет, теряя блеск. У мужчины такой вид, словно я его ударила. — Я не готова сейчас это обсуждать… прости.

Мои руки остаются одиноко безвольно лежать на бедрах. Итан понуро отворачивается. Плечи его поникли, угрюмо опустившись. Он устало трёт переносицу.

— Ну конечно, — горестно ухмыляется. — Конечно есть.

Опускает ладони на недвижимые колени.

— Он тебе дорог? — резкий поворот головы.

А я даже слегка подскакиваю от громкости вопроса. И пронизывающей его безутешности.

Не понимаю, как попала в эту ситуацию. Как в ловушку. Я не могу ответить ни да ни нет. И это только ухудшает наше и без того шаткое положение.

Глава 38

— Итан, там все не так серьезно, мы недавно знакомы, но… я тебя прошу, давай не будем сейчас это обсуждать.

Мои слова действуют на него не совсем так, как я рассчитывала.

Он молча обхватывает мои запястья, резко дёргает, притягивает ближе, разворачивая к себе спиной. Крепкая ладонь опускается на живот, Итан обнимает меня за талию и утягивает за собой. Усаживает на колени, заставляя дыхание замереть, а сердце остановиться.

— Итан, не надо! Так же нельзя наверное!

Порываюсь подняться, но он меня не пускает. Смелое прикосновение к спине действует на меня успокаивающе, согревает — Итан прижимается щекой к позвоночнику. Тёплое мужское дыхание покусывает мою кожу даже сквозь футболку.

— Если у меня больше не появится такой возможности, я ещё долго буду себя винить за то, что упустил ее сегодня.

В его надёжных руках удивительно спокойно. Нет ощущения, будто я что-то делаю неправильно. Итан прижимает к себе осторожно, но крепко. Не верится, что мы рядом. А он меня так трепетно обнимает. Сердце болезненно пульсирует.

Дорожка легких поцелуев невесомо движется чуть выше. Совсем чуть-чуть. А я слегка выгибаю спину от нахлынувших оглушительных эмоций, ладонь Итана продвигается вниз всего на пару сантиметров, погружая в нетускнеющие воспоминания, когда на природе я сидела на нём верхом и ритмично насаживалась на его пальцы, со стоном глотая воздух. Я пыталась забыть, пыталась… но это незабываемо.

Мужчина обхватывает меня двумя руками, а я накрываю ладонями его сильные запястья с чуть вздувшимися венами, с наслаждением поглаживаю. Касаюсь его. Я его касаюсь... Мне страшно от силы того влечения, что я испытываю к этому человеку. Захотелось повернуться и впиться в его губы. Кусать и посасывать, стонать ему прямо в рот, подарить часть своей энергии и жизненной силы, негласно заявляя о том, как сильно он мне нужен.

Он нужен мне. И от этого осознания уже не отмахнуться.

Чувствую холодок на рёбрах — это Итан убрал руку. Кресло внезапно приходит в движение, подвозя нас на шаг ближе к холсту. В голове не укладывается