Читать книгу - "Пленница в башне - Вайолет Уинспир"

— Отпустите меня! — Сердце Ванессы колотилось. Как удар молнии заряжает металл и делает его опасным для прикосновения, так ее заряжала страхом близость этого разъяренного мужчины с грубыми руками. — Вы сломаете мне руку, вы, хулиган…

— Да, мне хочется слегка помучить вас. — Он стоял совсем близко и не сводил с нее безжалостного взгляда. — Что я собираюсь сделать? Мы здесь совершенно одни, и, чтобы подтвердить справедливость вашего обвинения, я могу поставить вас на колени, и заставить пресмыкаться, расшаркиваться и плясать под мою дудку. — В его глазах вспыхнул поистине дьявольский огонь. — В конце концов, я потомок знаменитых корсаров, человек, который привык получать все, что ему захочется. Нельзя ведь не учитывать наследственность? Эти инстинкты должны были ждать своего часа, словно ягуар, приготовившийся к прыжку.

Ванесса, как завороженная, смотрела в его глаза, чувствуя, как неистово бьется пульс на его руках, когда он взял ее за плечи. Рассмеявшись низким гортанным смехом, он легонько встряхнул ее:

— Вы в полной безопасности, моя маленькая английская мисс, несмотря на все мои наследственные черты, которые я не всегда могу контролировать. Вы в такой же безопасности, как и Барбара, будь она на вашем месте, так что не нужно выглядеть так, будто на вас набросился испанский тиран. — Ярость в его глазах уступила место обычной иронии, и, выпустив ее запястья, он посмотрел на отметины, которые его пальцы оставили на ее коже. — Женщина представляет собой такую же стихию, как и море, и ее власть порой настолько же ужасна, — прошептал он. — Распоряжайтесь же вашей властью мудро, моя маленькая. Она или принесет вам большое счастье, или разрушит вашу жизнь…

Наступило то необыкновенное спокойствие, которое часто приходит на смену буре. Ванесса была воистину рада своей победе, ей показалось, что она задела какие-то сокровенные струны в душе этого мужчины. Теперь она стыдилась того, что наговорила ему.

— Простите меня, дон Рафаэль, — сказала она. — Я не имела права говорить вам такие вещи.

Он пожал плечами и выпустил ее руки:

— Вас возмущает, что я опекаю вас как испанец, а не англичанин? Но я испанец, и отношусь к вам вполне доброжелательно.

Небо расцветилось закатными красками нежных коралловых и лавандовых оттенков. Они возвращались в замок. Ощущение легкой грусти после прошедшего дождя усиливало прелесть заката. Ванесса и ее спутник задержались на скалах и, стоя бок о бок, наблюдали за тем, как солнце опускается за горы. Довольно неожиданно, как иногда умирающий оживает перед последним уходом, затухающий день вспыхнул великолепными красками, которые постепенно угасли и исчезли, наконец, под фиолетовым пологом ранних сумерек.

— Какая честность! — прошептал дон Рафаэль. — Вам нравится вид? — спросил он. — Я часто вижу, как вы стоите здесь одна, устремив восхищенный взгляд на море и горы.

Ее сердце подскочило в груди, потому что она действительно часто стояла здесь, не подозревая, что он наблюдает за ней.

— Из моих комнат в замке видно все побережье, — пояснил он. — Чего вы ищете с такой тоской? Не можете смириться с тем, что ваши дни в Ордазе позади?

— С приятными воспоминаниями трудно расставаться, — вздохнула она.

— Храните их в своей душе как самые дорогие сокровища, малышка. Их место займут другие, возможно, более ценные для вас. — Неожиданно его лицо смягчилось, он улыбнулся. — Разве старая Мария не предсказала, что вас ожидают счастливые события? Одно из них, наверное, любовь, но нужно быть уверенной, что это настоящее чувство, а не простая потребность кому-то принадлежать, которая будет бросать вас из одних объятий в другие.

Он имел в виду Джека и Гарри; один из них был предназначен стать ее возлюбленным, ее судьбой, человеком, с которым она обретет счастье или разрушит свою жизнь. Когда она подумала о нем, кровь в ее жилах не побежала сильнее, и ее запутавшееся сердце не шелохнулось в груди, а осталось, как камень, тяжелым и неподвижным.

— Что такое любовь? — услышала она свой собственный голос, понимая, что только под покровом сумерек могла решиться задать такой вопрос мужчине, который стоял рядом с ней.

— Любовь похожа на неограненный алмаз, Ванесса, — ответил он, и его голос был таким же бархатным, как и окутывавшая их темнота. — Один неверный удар — и он может расколоться на кусочки, которые брызнут в разные стороны, как капли слез. Любовь — это прохладная рука, горячая щека и глаза, которые, подобно пчеле, твердо знают, какой цветок их влечет. Любовь — это много разных вещей, малышка, но прежде всего это — дар, и, когда мы вручаем его другому, то должны быть уверены, что его оценят по достоинству.

Ванесса знала, что только влюбленный мужчина мог говорить о чувствах с таким пониманием и сердечностью. Могла ли Лусия Монтес оценить всю глубину преданности, на которую был способен этот человек, рассчитывала ли безраздельно завладеть ею?

Поднявшись в свою комнату, Ванесса начала готовиться к свиданию с Гарри. Она выбрала короткое вечернее платье из бронзового шелка, которое расходилось шифоновыми оборками чуть ниже колен, затем продела в уши серьги из жадеита и надела на руку браслет, обратив внимание на свою бесцветную кожу; Она дотронулась до синяка на ней и вспомнила яростно сверкавшие глаза дона на веранде в пляжном домике. Потом ярость в них сменилась нежной грустью, когда они стояли на скалах.

Она слегка вздрогнула и перевела глаза на зеркало, стоявшее на туалетном столике. Автоматическим жестом взяла флакон и легкими прикосновениями нанесла духи на волосы и обнаженные плечи. Вдохнув тонкий нежный аромат, она задумалась, действительно ли духи составили по рецепту матери дона. Скорее всего, так и было, раз эти комнаты принадлежали когда-то ей.

Ванесса поправила шелковый палантин, щелкнула выключателем и поспешно вышла в коридор. Дойдя до дверей Барбары, она задержалась, постучала и вошла в спальню. Девушка лежала, по-прежнему растянувшись на кровати. Из магнитофона гремела ритмичная музыка, и она, не обратив никакого внимания на Ванессу, начала прищелкивать пальцами в такт фламенко.

— Ты еще долго собираешься дуться? — Ванесса повысила голос, стараясь перекричать музыку. — Я не виновата в том, что твой крестный догадался о твоем флирте с кузеном. — Бэбс, выключи эту штуковину и давай поговорим серьезно.

— Если тебе не нравится музыка, можешь не оставаться и не слушать ее.

Барбара посмотрела на Ванессу из-под полуопущенных век. Эта манера всегда внушала Ванессе желание как следует встряхнуть ее. Она шагнула к магнитофону и выключила его. Наступившая тишина была наполнена только ее собственным раздражением и прищелкиваниями Барбары. Щелк-щелк — ее взгляд теперь был устремлен в потолок, под оранжевым покрывалом торчали согнутые колени.

— Если ты добиваешься, чтобы к тебе относились как к взрослой, лучше поскорее начать вести себя соответствующим образом. — Голос Ванессы слегка дрожал, словно она старалась сдерживать свои эмоции.

— А если ты собираешься остаться здесь работать, то и тебе лучше научиться вести себя соответствующим образом. — Барбара повернулась всем своим юным гибким телом и свирепо взглянула на Ванессу. — Ты должна не высовываться, где не надо, и не совать свой нос в наши отношения с Раем.