Читать книгу - "Мой милый плут - Элис Дункан"

– Да? А почему?

– Потому что ты мошенник, вот почему. И вор.

– И что же я хотел украсть? – спросил Чарли, пытаясь скрыть смущение. Уж слишком близко к цели подобрался шериф Смолл.

– Неважно, что. Важно, что пытался. – И Фермин взмахнул рукой с зажатым в ней пистолетом. Черт! Это уже становится опасно! Однако на этот раз шериф не выстрелил, лишь спросил, подумав немного: – Где второй?

– Что – второй?

– Ну, второй мошенник. Твой дружок.

Надо было слышать, с каким выражением было сказано это слово – “дружок”! Это надо же, столько яда вложить в одно-единственное слово!

– Вы имеете в виду Лестера Фрогга? – переспросил Чарли. – Нашего баритониста? Вы спрашиваете о Лестере Фрогге, с которым я прошел плечом к плечу всю войну? Вы говорите о человеке, с которым мы дружим вот уже добрых полтора десятка лет? Так это вы о нем, шериф?

– Не заговаривай мне зубы, Уайлд, – мрачно ответил Фермин Смолл. – Ты прекрасно знаешь, кого я имел в виду.

Чарли презрительно фыркнул и торжественно заявил:

– Он поехал в церковь вместе с мисс Одри и мисс Айви.

– В церковь? – На сей раз даже шериф Смолл не смог скрыть своего удивления.

Чарли же сделал вид, что речь идет о чем-то совершенно обычном, и спокойно повторил:

– Да, шериф. В церковь.

Фермин сдвинул брови и подозрительно взглянул на него.

– А ты почему не поехал с ними, Уайлд? – наконец спросил он. – Решил остаться и без помех пошуровать в доме?

– Чего ради? Ради банки с сахаром? – возмутился Чарли. – Хорошенькое дело! Я остался дома только потому, что разбередил больную руку, когда удерживал мисс Адриенну. Помните, она все порывалась убить вас, шериф? Я, можно сказать, спас вам вчера жизнь. И, похоже, напрасно, совершенно напрасно.

Фермину Смоллу нечего было возразить, и Чарли бросился развивать наступление:

– Знаете что, шериф, если уж вы решили арестовать меня, то валяйте. Надевайте мне железные браслеты и ведите в город. А там и объявите всем, что арестовали меня за то, что я хотел наполнить сахарницу.

И Чарли снова продемонстрировал шерифу банку с сахаром.

– Сахар тут ни при чем, Уайлд, – растерянно сказал Смолл, – дело тут в другом…

Тут Фермин поднял глаза, побледнел и прошептал:

– Угодники святые…

В дом Хьюлеттов Фермин вошел с парадного входа и теперь стоял лицом к задней двери, выходящей во двор, а Чарли, соответственно, находился лицом к двери парадной.

По испуганному возгласу шерифа Чарли догадался, что кто-то вошел в заднюю дверь, но кто именно, он видеть не мог, однако догадался, чье появление может вызвать такую реакцию Смолла, и уверенно крикнул, поворачивая голову:

– Мисс Адриенна! Это вы?

– Ложись! – прогремел в этот миг голос шерифа, и Чарли не раздумывая растянулся на полу лицом вниз.

– О, черт, – прошипел он, потирая раненую руку. На сей раз он умудрился задеть ею об угол кухонного стола.

Затем грянул выстрел, и Чарли невольно втянул голову в плечи, не сомневаясь в том, что на этот-то раз ему уж точно не выйти сухим из воды. Однако прошла секунда, другая, а Чарли все еще чувствовал себя живым. Только раненая рука начинала ныть все сильнее. Проклятие! Так ему никогда не вылечиться!

Чарли приоткрыл глаза и тут же распахнул их во всю ширь. Прямо перед ним виднелась ножка стула, и к этой ножке был пришпилен “кольт” Фермина Смолла. Именно пришпилен остроконечной стрелой, прошедшей точне-хонько сквозь дужку курка. “Кольт” тихонько покачивался, безобидно посверкивая хромированными боками в ярких лучах утреннего солнца. Подрагивала и пригвоздившая его стрела, плавно покачивая в воздухе своим оперением.

Не одно, так другое! Чарли захотелось закрыть голову руками и завыть от тоски. Стрела – это значит индейцы, а индейцы – это значит жди самого худшего. А что может быть самым худшим? Самое худшее – поднять сейчас голову и обнаружить на пороге кухни тело Одри со снятым скальпом.

И все же Чарли собрался с духом, приподнял голову и повернул ее к задней двери.

Одри там, слава богу, не было.

Индеец – был.

До сих пор Чарли не доводилось еще видеть краснокожих, но, взглянув на незнакомца, Чарли сразу же понял, что перед ним – самый настоящий, стопроцентный индеец. Обнаженный по пояс, в кожаных штанах с бахромой и с новой стрелой, вложенной в тетиву лука. Сначала Чарли испугался, но тут же успокоился, обнаружив, что стрела эта предназначена не ему, а Фермину Смоллу.

Однако Чарли не представлял, как ему самому следует вести себя в такой ситуации. Он немного подумал и наконец решил начать с вежливого вопроса.

– Можно мне встать? – негромко спросил он. Индеец бросил на Чарли короткий взгляд и так же коротко ответил:

– Можно.

Голос у него оказался мягким, каким-то матовым, под стать обнаженной коже, отливавшей на солнце, словно полированное красное дерево.

– Не стреляй! Не стреляй в меня! – раздался испуганный возглас Фермина Смолла.

Чарли поднялся на ноги и осмотрелся. Шериф распластался на полу, словно длинный побег ядовитого плюща. Чарли удовлетворенно хмыкнул. Пусть это оказалась и не мисс Одри, но и индеец, надо полагать, был на его стороне, а не на стороне Фермина Смолла.

– Мое имя – Чарли Уайлд, сэр, – сказал Чарли, обращаясь к краснокожему. – Мы с моим другом Лестером гостим здесь у мисс Айви и мисс Адриенны. А шериф решил, что мы – преступники.

– Мисс Одри не любит Фермина Смолла, – заявил индеец таким тоном, словно пребывание шерифа на кухне Хьюлеттов оскорбляет его в самых лучших чувствах.

Уголки губ Чарли дрогнули в улыбке, но он на всякий случай решил уточнить детали:

– Да-да. Вы совершенно правы, сэр. Она мне не раз говорила то же самое.

С пола донеслось недовольное сопение.

– С вами все в порядке?

До Чарли не сразу дошло, что индеец проявляет заботу о его здоровье, но когда дошло, он ответил:

– Э-э… Да. Полагаю, что все в порядке. Если не считать того, что шериф постоянно следит за мной и не дает прохода, со мной все в порядке.

– Мисс Одри ухаживает за вами?

– Да, сэр. Она лечит мою раненую руку, а мы с моим другом немного помогаем ей и мисс Айви по хозяйству. Вообще-то мы музыканты.

Индеец недоуменно посмотрел на него, и Чарли решил пояснить:

– Мы с Лестером играем в оркестре. На трубах. Я на одной, он на другой.

– Мошенники, – глухо донеслось снизу.