Читать книгу - "Холодная зима в Фэрбэнксе - Энни Янг"

Я не дала ему договорить. Обхватив ногами его бедра, я подалась вперед и поцеловала его. Хантер втянул носом воздух, а затем положил руку на мою поясницу, прижимая меня еще сильнее к своему твердому телу. Я больше не медлила. Потянув край его рубашки вверх, я пробежалась пальцами по каменному прессу и сделала глубокий вдох. На ощупь Хантер оказался еще лучше, чем я думала. Он стянул рубашку через голову и отшвырнул ее куда-то в сторону, заставляя меня улыбнуться этому небрежному жесту, который так не вязался с аккуратным Хантером.

Мой джемпер полетел следом, а затем туда же отправились наши джинсы.

Хантер прикусил тонкую кожу на моей шее, и мое дыхание сбилось. Поцелуи становились все жарче, а стоны громче. Руки Хантера скользили по моей коже, оставляя после себя мурашки, пока я жадно исследовала его своими ладонями. Широкие плечи, твердая грудь – я очерчивала пальцами каждый дюйм его тела, понимая, что мне все еще мало, все еще недостаточно.

До меня донеслось шуршание фольги, и мягкие губы Хантера снова нашли мои. Он оставил легкий поцелуй на моем подбородке, затем спустился к шее, вынуждая меня слегка откинуться назад, и приподнял мои бедра. И когда он наконец оказался внутри меня, мир распался на атомы, но уже через секунду собрался в реальность, оказавшуюся абсолютно потрясающей. С моих губ срывались стоны, пока Хантер медленно двигал бедрами. Я прижалась к нему, чувствуя, как жар собирается внизу живота, сводя меня с ума. Я впилась ногтями в его спину, совершенно не думая о том, что оставлю следы. Мне было все равно. Мир вокруг нас больше не существовал. В моей голове не осталось даже музыки. Всю меня заполнял Хантер, и это было именно тем, чего я так отчаянно хотела.

Происходящее между нами гораздо превосходило простое желание обладать друг другом. Мы словно признавались в своих чувствах и обнажали души…

– Кортни… – Он прижался своим лбом к моему, тяжело дыша, и я, не удержавшись, провела пальцем по его челюсти.

Понимая, что, скорее всего, не готова услышать то, что он собирается мне сказать, я прижалась к его губам своими и дернула бедрами. С тихим звуком, напоминающим рычание, Хантер легонько прикусил мою губу и сжал мои бедра руками.

Я снова начала двигаться, призывая его ускориться, и Хантер не стал медлить. Он покрывал поцелуями мое лицо, зарывался пальцами в волосы, не переставая двигаться внутри меня до тех пор, пока я не почувствовала, что распадаюсь сама. Удовольствие волнами прокатывало по телу, пульсируя в точке, где соприкасались наши тела, и все это время Хантер не выпускал меня из своих рук. Я шумно вздохнула, почувствовав резкий толчок, а затем, замедляясь и тяжело дыша, Хантер снова прижался к моему лбу своим.

Время замерло. Я старалась восстановить дыхание, уткнувшись носом в шею Хантера, пока он лениво водил ладонью по моей спине.

– Ты улыбаешься. – Он чуть отстранился и замер, склонившись надо мной и рассматривая мое лицо. – И это самое прекрасное, что я видел, Кортни. Когда ты перестаешь хмуриться, задумавшись о чем-то невероятно важном, и, наконец, улыбаешься, у меня создается ощущение, что после долгого снегопада наконец вышло солнце. И это ты мое солнце. Я думал, что больше никогда не смогу полюбить кого-то, но вот в моей жизни появилась ты…

От его слов в горле запершило, а в носу защипало. Я хотела пошутить, разрядить обстановку, сделать момент не таким серьезным, но не смогла вымолвить и слова. Вместо этого я положила руки на обнаженную грудь Хантера и просто потянулась к нему губами.

Я не могла облечь в слова то, что чувствую к нему, но могла показать, как могу и хочу его любить, и в тот момент выбрала сделать именно это.

Двумя часами позже мы лежали на мягкой кровати в крошечном отеле на берегу Чены и тихонько разговаривали обо всем на свете. Я лежала на груди Хантера, прислушиваясь к ровному стуку его сердца, пока он наматывал прядь моих волос себе на палец. Мне было так спокойно и хорошо рядом с ним, как не было до этого момента никогда в жизни. Вопреки моим опасениям, все стало как-то проще. Мы больше не разговаривали о чувствах, не планировали, что станет с нами завтра. Мы просто вели себя как двое влюбленных, не обремененных никакими условностями.

Я провела рукой по груди Хантера и широко зевнула. Время давно перевалило за полночь, и усталость брала свое, но спать я не хотела. Мне казалось неправильным так бездарно тратить время, отведенное нам, ведь завтра мы снова окажемся в окружении людей и с трудом сможем выкроить минутку, чтобы побыть наедине.

– Тебе сложно одному с мальчиками? – спросила я, пытаясь скрыть очередной зевок.

– Сложно, – горько усмехнулся Хантер. – Но не в том плане, в каком ты думаешь. Мне сложно стать для них хорошим отцом.

– Мне кажется, ты отлично справляешься, – уверенно ответила я. – Все совершают какие-то ошибки, и никто не идеален, но ты правда делаешь для них все возможное.

Я ждала, что Хантер снова начнет спорить со мной, как тогда на кухне, но он промолчал. Тишина затянулась, и когда я решила, что он так и не ответит, Хантер неожиданно произнес:

– Иногда я чувствую себя долбаным Грэхэмом из «Отпуска по обмену». Отец-одиночка, не понимающий, что ему делать со своей жизнью и детьми, которые теперь только его.

Это звучало довольно грустно. Хантер казался таким сильным и несгибаемым и так много тащил на себе, что иногда я забывала о том, что он тоже нуждается в поддержке. Мне вспомнились слова Лав о том, как она беспокоится за Хантера, и мое сердце наполнилось запоздалой благодарностью к ней. Хантер правда нуждался в друзьях. Я развернулась к нему лицом и положила подбородок на скрещенные на его груди ладони.

– В отличие от Грэхэма, ты не скрывал от меня детей, – улыбнулась я. – Между вами нет ничего общего, разве что кудри. И, кстати, по сюжету у него были девочки. – Я торопливо говорила всю эту чепуху в попытке хоть как-то отвлечь Хантера от невеселых мыслей, и, судя по его тихому смеху, мне это удалось. – Так что я не согласна на такое сравнение. А еще мне совершенно не нравится Аманда, потому что у нее дрянной музыкальный вкус.

– О нет. – Хантер приподнялся на локтях, но выражение его лица было практически не разобрать в темноте номера. – Не говори, что не любишь The Killers.

– Не-а, – совершенно искренне