Читать книгу - "Змея и Крылья Ночи - Карисса Бродбент"

Он подвел меня к краю крыши, затем сел, свесив ноги и расправив крылья.

— Посмотри.

Я не понимала, что он пытался мне показать. Перед нами были здания, которые выглядели так же, как и все другие здания, мимо которых мы проходили, и пустынные улицы, которые выглядели точно так же, как и все другие улицы, по которым мы ходили.

— На что?

— Садись. Опустись ниже.

Я присела. Даже поджав под себя ноги, я все равно была ниже сидящего рядом Райна. Он указал пальцем, и я повернула голову, чтобы проследить за его жестом.

— Через то окно. Вон там.

В следующем здании были большие стеклянные окна, разделенные на множество укрепленных стекол. Внутри горели фонари, заливая помещение мягким, теплым светом. Движущиеся тела отбрасывали тени на все вокруг, в этой комнате было много людей, по крайней мере шесть, которых я могла видеть через окно, большинство из них были детьми.

— Прямо посередине, — тихо сказал Райн.

Маленькая девочка с темными волосами. Она сидела на полу, одна, не обращая внимания на других детей. Ее голова была наклонена, и даже если бы это было не так, она была слишком далеко, чтобы я могла увидеть ее лицо, в любом случае.

Но это была она. Это была она.

Прерывистый вздох вырвался у меня без моего разрешения. От волны абсолютного облегчения у меня закружилась голова. Я прижала руки к глиняной крыше, просто чтобы не свалиться с края.

— Как? — выдавила я из себя.

— У меня свои методы. — В голосе Райна слышалась ухмылка. — Очень опасные, очень изощренные, очень впечатляющие методы.

Я не собиралась подтверждать его выпендреж, но… это было впечатляюще. Я даже не могла понять, как ему это удалось. Вытащить ребенка живым из Колизея было практически чудом.

— Кто… Кто все эти люди? Что это за место?

— Дом для детей, у которых больше никого нет. Мне потребовалось время, чтобы найти нужное место. Я не смог найти ее семью. Я подумал, может быть, они смогут.

Я сглотнула. Они не смогли бы найти семью этой девочки. У нее больше не было семьи.

— Это сказка, — сказала я.

У него вырвалась кислая, лишенная юмора усмешка.

— Ты действительно… никогда не отступаешь, да? Ты никогда не признаешь победу?

Неужели он думал, что я не хочу, чтобы это была победа? Неужели он думал, что я не хочу верить в то, что это может произойти?

Но прежде чем я успела заговорить, он мягко добавил:

— Может быть, ты права. Но она жива. Это уже что-то.

И я была благодарна за это, действительно была благодарна. Если бы я попыталась сказать ему об этом, я бы слишком многое раскрыла. Но я хотела, чтобы это было больше похоже на победу. Я хотела, чтобы ее жизнь стоила больше, чем есть на данный момент. Вместо этого она выросла здесь, в месте, где за ней постоянно охотятся, в одиночестве.

Хотела бы я, чтобы спасти ее было так же просто, как заставить ее сердце биться. Матерь, я хотела этого. Но будет ли она помнить, что кто-то пытался? Что кто-то думал, что ее жизнь должна стоить чего-то большего?

Не думая, я потерла кольцо на мизинце.

— Ее не должно было быть там, — пробормотала я.

— Нет, — согласился Райн.

Ненависть в его голосе застала меня врасплох, достаточно неожиданно, чтобы вырвать меня из моих мыслей.

Мой взгляд метнулся к нему.

— Почему ты следил за мной?

Он поднял руки.

— Полегче, гадюка.

— Это не ответ.

— Ты направлялась в районы, когда я уходил. Мне было любопытно. Может быть, я был даже немного обеспокоен, если конечно ты не обидишься, что я так говорю. — Его голос стал более серьезным. — Но я рад, что сделал это. Я вообще приятно удивлен таким поворотом событий. Я… — Он покачал головой. — Я не думал, что ты на это способна.

— Почему? Потому что я принцесса Винсента?

Он поморщился, но не возразил.

Я долго смотрела на него, сузив глаза.

— Я не понимаю.

— Что?

— Приятно удивлен. Ты сказал, что приятно удивлен.

— Это я и имел ввиду.

— Это же не имеет смысла.

— Почему? Потому что я ришанский мусор?

Если он ожидал, что я вздрогну, как он, то я этого не сделала. Я просто смотрела, не мигая, не извиняясь.

Он вздохнул.

— Те, кого ты убиваешь? Они заслуживают этого. Иначе они никогда не остановятся.

— Но они вампиры.

— Да.

— А это люди.

— Я вижу это.

Повисла пауза, пока я пыталась и не смогла сформировать свое неверие.

Он снова вздохнул, как будто эта дискуссия его утомила.

— Неужели это так непонятно?

Да. Непонятно. Это просто… противоречило определенному миропорядку в Доме Ночи. Черт, да во всем Обитрэйсе.

— Конечно непонятно, — сказала я.

Этот ответ, казалось, раздражал его.

— Неужели так невероятно, что я уважаю человеческую жизнь? — огрызнулся он. — Черт возьми, я когда-то был одним из них.

Мой рот был полуоткрыт для какой-то язвительной реплики, которую я тут же забыла. Я закрыла его, ошеломленная молчанием.

Ржаво-красные глаза Райна зажглись от удовольствия.

— Приятно шокировать тебя, принцесса.

— Ты Обращенный.

— Да.

Обращенные вампиры были очень редки, особенно в Сивринаже. Те немногие, кому удавалось пережить этот процесс, обычно плохо приспосабливались к своему новому существованию. А вампиры Дома Ночи, печально известные своей территориальностью, вообще никогда не были склонны превращать свою пищу в себе подобных.

Мне даже в голову не приходило, что Райн может быть обращен. И все же, теперь многое приобрело смысл. Его необычный потрепанный вид. Его явно не вампирское чувство юмора. И демонстрации, эти постоянные демонстрации, словно ему нужно было что-то доказать. Как будто ему пришлось научиться носить разные лица.

Эта маленькая забавная улыбка померкла, оставив после себя нечто более грубое и печальное.

— Даже спустя столетия мое отвращение к ним не пропадает. Никогда, черт возьми, не исчезает.

Я хотела сказать: «Хорошо. "

Я надеялась, что все еще буду считать это отвратительным, когда стану такой же, как они. Что я никогда не откажусь от этой части себя. И все же, столько раз я думала, что это казалось небольшой ценой, чтобы заплатить, сбросить свою человечность, как выброшенную кожу змеи.

Даже если здесь и сейчас, эта мысль вызывала у меня тошноту.

Я молчала. Я бы никогда не озвучила ни одной из этих мыслей.

— Как давно ты это делаешь? — спросил, наконец, Райн.

— Не знаю, — солгала я. — Несколько лет.

Шесть лет, два месяца и четырнадцать дней.

— И я должен предположить, что наш великий спаситель Ночнорожденных об этом не