Читать книгу - "Роковой шаг - Виктория Холт"

Однажды я поехала в Лондон вместе с Дамарис и Джереми. Это получилось случайно. Джереми нужно было по делам в Лондон, и Дамарис предложила, а почему бы нам не сопровождать его? Мы приехали к вечеру и сразу же отправились в наш фамильный дом.

На следующее утро я встала рано и вдруг решила, что было бы забавно нанести ранний визит Лансу. Он, конечно, рад будет увидеть меня и узнать, что мы несколько дней пробудем в Лондоне…

Я наняла портшез, чтобы добраться до дома на Альбемарл-стрит. Было только десять часов утра. Я любила лондонские улицы; мне доставляло удовольствие путешествовать по ним в портшезе. Все было так красочно. Я восхищалась портшезами наподобие моего, в которых несли даже в этот ранний час элегантно одетых леди и джентльменов. Можно было познакомиться с последними модами, которые демонстрировали эти накрашенные и напудренные леди и джентльмены в париках. Один-два раза встречные господа в своих креслах пристально посмотрели на меня, и я отпрянула, стараясь спрятаться от них вглубь портшеза, потому что ощущала себя провинциалкой. Яркий контраст с этими блестящими пассажирами составляли нищие и уличные торговцы. Все это меня завораживало; шум стоял невообразимый. Продавцы газет дули в свои жестяные трубы, чтобы известить о том, что у них в продаже есть «Газетт» или какая-нибудь другая газета; мастера по ремонту кузнечных мехов и точильщики ножей сидели на корточках на булыжной мостовой, занимаясь своим делом и то и дело криком зазывая клиентов; булочник продавал свои пироги, стоя рядом с молочницей.

Я улыбалась, думая о том, как обрадуется Ланс, когда увидит меня. Добравшись до его двери, я попросила носильщика подождать, чтобы он доставил меня домой в том случае: если Ланса нет дома.

Я постучала в дверь, и лощеный лакей Ланса открыл ее.

— Здравствуй, Томас, — сказала я. — Это визит без предупреждения.

Он смотрел на меня, словно не веря своим глазам. Первый раз я видела его в замешательстве. Конечно, он хорошо знал меня, потому что мы часто навещали дом на Альбемарл-стрит.

— Сэр Ланс дома? — спросила я. Томас замешкался с ответом, что было странно, так как такого с ним прежде не случалось.

— О да, госпожа Кларисса, но… Я вошла внутрь.

— Я рада, что он дома. Я была бы разочарована, если бы его не оказалось. Пойду и найду его. Это будет сюрприз.

Томас вытянул вперед руки, словно пытаясь удержать меня, но я прошла мимо него, посмеиваясь и представляя лицо Ланса, когда он увидит меня.

Я открыла дверь столовой, ожидая увидеть его за завтраком, но его там не было.

— Госпожа… нельзя! — Томас стоял за моей спиной.

Я не обратила на него внимания и быстро поднялась по лестнице, перепрыгивая через ступеньку.

Наверно, он еще спит. Я его поддразню, лентяя эдакого. Конечно, мне не стоит идти в его спальню: Дамарис не одобрила бы этого, но ведь между нами особые отношения. Я не соблюдаю условностей, но Ланс сам часто говорил, что условности предназначаются для прозаичных людей, а индивидуальности отбрасывают их, когда это целесообразно. И вот сейчас я их отбрасывала.

Я подошла к двери его спальни. Томас тяжело дышал позади меня. Я постучалась в дверь.

— Войдите, — откликнулся женский голос. Я открыла дверь. За туалетным столиком сидела дама в пеньюаре, расчесывая длинные черные волосы.

— Поставь поднос там, — сказала она, не поворачивая головы.

Я стояла как вкопанная. Что делает эта женщина в спальне Ланса?

Потом появился и сам Ланс. Я смотрела на него в изумлении. На нем были светлые бриджи, и он был по пояс голый.

— Я уже готов к завтраку, дорогая, а ты? — сказал он и вдруг застыл, увидев меня.

Залившись краской, я повернулась и выбежала из комнаты, чуть не сбив Томаса, который стоял, замерев от ужаса. Спускаясь по лестнице, я слышала как Ланс звал меня:

— Кларисса, Кларисса, вернитесь.

Я ничего не хотела слышать, выбежала из дому и бросилась к портшезу, который, слава Богу, ждал меня.

Теперь я уже не замечала ярких улиц и не слышала хриплых выкриков уличных продавцов. Я видела только Ланса и женщину в его спальне. Ланса… который просил моей руки.

«Больше не хочу его видеть», — с жаром говорила я себе, чувствуя себя очень несчастной.

Ланс, конечно, не оставил дела так. Он пришел ко мне днем. Я сказала, что у меня болит голова, и отказалась выйти из комнаты. Но он настаивал, пока я не вышла к нему.

— Я хочу объясниться, — сказал он.

— Все и так ясно, — резко ответила я.

— Да, конечно, — уныло согласился он.

— Эта женщина… кто она?

— Мой очень близкий друг.

— О, как вы бесстыдны!

— Дорогая Кларисса, вы очень молоды. Да, вы сделали правильный вывод. Эльвира Верной моя любовница и является таковой уже некоторое время.

— Ваша любовница! Но вы же просили моей руки.

— А вы отвергли меня. Неужели вы отказываете мне в праве утешиться?

— Я не понимаю вас.

— В мире есть еще очень много такого, что вам предстоит узнать, Кларисса.

— Мне уже очень многое о вас известно! Что если люди узнают…

— Дорогая моя, очень многие знают. В такой ситуации нет ничего ужасного или необычного. Это дружеское соглашение. Эльвира и я хорошо подходим друг к другу.

— Тогда почему вы не женитесь на ней?

— Это не тот род отношений.

— А мне показалось, именно тот… О, как я хорошо сделала, что отказала вам. Если бы…

— Если бы вы согласились выйти за меня замуж? Тогда я прекратил бы всякие отношения с Эльвирой и начал свою жизнь как респектабельный женатый человек.

— Вы такой… находчивый.

— Послушайте, Кларисса, в какой-то мере мне нравится Эльвира, но я хочу жениться на ней не более, чем она выйти за меня. Мы просто нравимся друг другу. Но вас я люблю и хочу жениться на вас. Вы должны мне поверить.

— Я не верю вам и не желаю вас больше видеть.

Я считаю это… ужасным и думаю, у вас уже было множество любовниц.

— Некоторое количество, — согласился Ланс.

— Тогда возвращайтесь к ним и оставьте меня в покое. Как хорошо, что я избежала всего этого.

— Значит, все-таки вы думали обо мне?

— Я говорила вам, что люблю другого и жду его. Но это вас не касается, потому что больше я вас никогда не увижу.

Он смотрел на меня с улыбкой, полунежной, полунасмешливой. Одной из черт, которая меня в нем раздражала, была его неспособность сохранять серьезность в любой ситуации; в то же время это и восхищало меня, придавало ему еще больше достоинства, словно он чувствовал себя компетентным в любом вопросе.