Читать книгу - "Исповедь послушницы - Лора Бекитт"

– Зачем?

– Мать часто рассказывала о лошадях, о чувстве свободы, полета и скорости. Она была права.

– Свобода – это главное в жизни?

– Не совсем. Главное – понять, кто ты, для чего ты живешь. Найти себя. Когда это чувство приходит, его ни с чем не спутаешь.

Паола задумалась. Когда-то ей хотелось жить в поместье Энрике, обладать титулом и богатством. Потом она поняла, что ей нужно совсем другое.

– Наверное, для тебя это не любовь к женщине? – В ее вопросе звучала скрытая ревность.

Ниол улыбнулся.

– Любовь к тебе – это факел, освещающий путь. Без этого света движение вперед не имеет смысла.

– Я бы хотела узнать о своем отце. Что с ним случилось? А вдруг он все еще жив! – взволнованно промолвила Паола.

– Думаю, Армандо имел прямое отношение к исчезновению твоего отца. Когда-то я видел на его шее ключ. Мне кажется, это ключ от его тайн.

– Как нам раздобыть этот ключ?! – Во взоре девушки засияла надежда.

– Важно завладеть не только ключом, но и тем, что он отпирает.

На следующий день молодые люди пришли к Хелки и попросили ее приготовить снадобье, которое смогло бы усыпить Армандо.

– Вы хотите его убить? – уточнила женщина.

– Мы хотим, чтобы какое-то время он ничего не видел, не слышал и не чувствовал, – сказал Ниол. – Чтобы он не смог нам помешать.

Тем же вечером девушка читала Армандо вслух. То был своеобразный ритуал, который успокаивал инквизитора и сближал его с дочерью. Он никогда не целовал и не ласкал ее, он мог общаться с ней только посредством речи и взглядов. За десять лет Армандо прикипел к Паоле всей душой, и ему было невыносимо думать, что эта связь может прерваться.

Он не старался вникнуть в то, что она читает. Ему было довольно слышать ее мелодичный голос, видеть нежное лицо, мягко шевелящиеся губы и длинные опущенные ресницы, слышать шуршание страниц и потрескивание свечи.

Когда Паола закрыла книгу, они вместе выпили отвар душистых трав, который приготовила Химена: он успокаивал, делал сон глубоким, восстанавливающим здоровье и дарящим отдых.

Через некоторое время Армандо закрыл глаза и неподвижно распластался на диване, будто мертвый.

Пытаясь унять смятение, Паола положила руку на его лоб. Все в порядке, он просто спал. Она выглянула за дверь и позвала Ниола.

Они осторожно сняли с шеи инквизитора цепочку с ключом, и Ниол принялся искать то, к чему мог подойти этот ключ. Для начала юноша попробовал вставить его в замки бюро, и, к его великому удивлению, ключ подошел к нижнему ящику.

Там был целый ворох бумаг, а среди них – переплетенная в кожу тетрадь. Ниол с невольным содроганием извлек ее на свет – на миг ему почудилось, будто переплет пульсирует и извивается в его руках.

– Вот оно, хранилище тайн Армандо! – прошептал он и протянул тетрадь девушке.

Паола, следившая за тем, как бы старик не проснулся, неистово замотала головой.

– Я не могу, Ниол! Прочитай ты!

Юноша осторожно раскрыл дневник. На мгновение на Ниола повеяло острым, сладким, пугающим запахом крови, хотя на самом деле это была только иллюзия.

Листы оказались исписанными аккуратным убористым почерком. Буквы были старательно выведены, однако нажим пера казался неравномерным: оно то плавно скользило по бумаге, будто корабль по морю, то вгрызалось в листы с невиданным отчаянием и силой, словно нож убийцы в тело беспомощной жертвы.

Здесь было очень много записей, и Ниол лихорадочно искал самые важные. Через пару минут беглого чтения он понял главное.

– Паола, это дневник палача! Это его совесть, запечатленная на бумаге!

Девушка задрожала и через силу выдавила:

– Читай!

– «Пилар Акоста, двадцать три года. Обвинена в колдовстве. Признание подписано добровольно, дело передано в светский суд. Перед казнью сошла с ума. Тряслась всем телом и корчилась, будто маленький зверек, пойманный и посаженный в клетку. Бормотала что-то невнятное. Спасти не удалось.

Пабло Мелья, сорок один год. Вел разгульный образ жизни, имел много женщин. Обвинен в ереси. Признался в преступлении под пытками. Во время сожжения на костре выкрикивал проклятия в адрес Церкви и ее служителей. Будет гореть в аду! Развратникам не место на этой земле и в Царствии Небесном.

Габино Манко, пятьдесят два года. Ремесленник, отец четырнадцати детей. Проклинал служителя инквизиции. По свидетельствам незаинтересованных лиц отказался дать ему взятку за место торговать своими изделиями близ церкви Святого Франциска. Трудолюбивый и честный человек. Тайно выведен из тюрьмы. Выданы средства для существования на новом месте.

Бланка Тано, тридцать два года, монахиня обители Святой Терезы. Обвинена в связи с дьяволом сестрами из зависти к ее благочестивым деяниям. Устроена под иным именем в женский монастырь Толедо.

Хуана Риос, двадцать семь лет. Торговала собой. Обвинена в богохульстве женой одного из сеньоров, с которым имела связь. Предлагала себя служителям инквизиции в обмен на свободу. При допросе была подвергнута пытке водой. Умерла в камере, предположительно от удушения, при неизвестных обстоятельствах».

– Хватит, Ниол! – взмолилась Паола. – Найди страницу, где говорится о моих родителях!

Он искал, искал изо всех сил, зная, что у них мало времени, и наконец нашел.

– Паола, Армандо был влюблен в твою мать!

Ниолу было неловко читать эти простые и вместе с тем проникновенные строки, но он должен был это сделать:

– «Асусена Альманса, прекраснейшая из женщин, избежала бесследного исчезновения. Она не канула в небытие, она продолжает существовать в этих записях, в моем сердце, в душе и теле своей дочери, невинной девочки, заботу о которой я решил на себя принять. То будет чистая, светлая, совершенная, воистину божественная любовь, которая пристала моему сану. Господь уберег меня от греха. За это я поплатился своим земным счастьем…»

– Какой ужас!

– Он хотел уехать с твоей матерью и с тобой в Новый Свет, но несчастная повесилась.

– Это он довел ее до самоубийства!

– Не знаю, – задумчиво произнес Ниол. В словах Армандо ему почудились странная, пленяющая душу искренность и простота.

– А отец, что там сказано об отце?!

– «Мануэль Фернандес заключен в мадридскую тюрьму за покушение на жизнь Армандо Диаса. Срок заключения – двадцать лет». – Ниол поднял глаза и заметил: – Прошла всего половина. Если он вообще еще жив.

Паола заплакала. Она оплакивала мать, отца, все то, что Армандо у нее отнял как жестокий хищник, чем сумел поживиться как бессовестный вор.

– Сколько лет я жила рядом с чудовищем и не подозревала об этом!