Читать книгу - "Секс в большом искусстве, или Как охмурить гения - Элисон Пейс"

Я боюсь счастья — оно так быстротечно!

Энди Уорхол

С той самой секунды, как проснулась на следующее утро, уложила платье для торжественного открытия в чехол на «молнии» и влезла в рубашку и джинсы, готовясь целый день пылиться и пачкаться при установке экспозиции, я не могла дождаться вечера.

— Привет, Джейн, — сказал Йен, привстав со стула, когда я подошла к столику в кафе отеля. — Как прошел вечер? — весело спросил он, наливая мне чашку кофе. — Услышу ли я подробности?

— О, Йен, — выдохнула я, — все было прекрасно! Он остроумный и неглупый… — Пока описывала светлые волосы, голубые глаза и широкие плечи, я могла думать только о том, как Райан красив и привлекателен. — И он такой хорошенький, — добавила я. — Знаю, мужчин не называют хорошенькими, но этот очень, очень миловиден.

— Звучит неплохо, Джейн, — сказал Йен, задумчиво глядя на меня.

— Вечером вы с ним познакомитесь! Он придет на открытие! — с энтузиазмом пообещала я.

Принесли яичницу для Йена и овсянку, заказанную им для меня. Я мечтательно ела завтрак, заново переживая вчерашний вечер, пока не услышала голос Йена:

— Джейн?

— Да? — спросила я, очнувшись от грез.

— Готовы идти? Или все еще пьете коктейли? — пошутил он.

— Нет, уже все, — отшутилась я, пребывая в прекрасном настроении. — Идемте.

Я застегнула сумку, и мы проделали обычную процедуру надевания пальто, перчаток и шапок, после чего вышли на мороз.

Галерея Дэвида Дабни оказалась самой маленькой из всех, где мы выставлялись, поэтому инсталляция прошла гораздо быстрее, чем в Лондоне или Риме. Присутствовали лишь один грузчик и один сотрудник галереи, мысли которых явно были заняты предстоящими праздниками. Скульптуры были небольшими и легко перемещаемыми, так что ответственным лицам оставалось лишь поглазеть на творения Йена, заявить «блестяще» и отчалить.

Усевшись за свой хромированный столик, я внесла последние изменения в прайс-лист и таблички с ценами, вычеркнув проданные и добавив две новые скульптуры, доставленные из Нью-Йорка. В галерее было тихо; сотрудники ушли на ленч, а Йен засел в просторном кабинете Дэвида Дабни и что-то увлеченно строчил.

Покончив с делами, я достала сотовый и набрала номер Кейт, пылая желанием обсудить с подругой детали свидания, которые не расскажешь Йену. Я подробно описала свои ощущения, когда Райан ко мне придвинулся, не забыв о горячей руке на моей спине.

— Джейн, — сказала Кейт, когда я выдохлась и сделала паузу. — Вроде бы парень хороший и к тебе неравнодушен. Ты уже звонила ему поблагодарить за ужин?

— Не знаю, нужно ли: мы очень сердечно попрощались, и сегодня вечером я его опять увижу.

— Я тебе говорю: обязательно позвони. Если он настолько галантен, значит, оценит внимательное отношение.

С точки зрения хороших манер лучше действительно перестараться, но иногда повторная благодарность выглядит не как проявление воспитанности, а как назойливость нетерпеливой девицы. Грань здесь тонкая, и, за последнее время подрастеряв нужные навыки, я не считала правильным разыгрывать инженю по телефону. Но ведь Райан — другое дело, Райан — джентльмен…

— Ты права, я сейчас позвоню.

Нажав отбой, я прошла в главный зал галереи и постояла перед скульптурой «Без названия, номер семнадцать», впитывая флюиды счастья, излучаемые творением Йена Рис-Фицсиммонса. Через пять минут я вернулась к телефону и, вытащив из кошелька визитку Райана, перевернула ее обратной стороной, где он записал номер сотового.