Читать книгу - "Намек на соблазнение - Амелия Грей"

– Просто не надо этого делать, – сказал он, направляя экипаж по оживленной дороге, заполненной колясками, повозками и гуляющим людом.

– Не делать чего?

– Не позволяйте Уэстерленду целовать вас. Даже если он попытается.

– Вы беспокоитесь, что его поцелуи понравятся мне больше, чем ваши?

– Нет.

– Тогда почему же ему нельзя поцеловать меня?

«Ты принадлежишь мне».

– Потому, что я не хочу, чтобы его губы касались ваших, – признался он, чувствуя себя в полном праве сказать это.

– Вам не помешало бы внимательнее следить за тем, что вы говорите, лорд Чатуин. Уже в который раз вы говорите нечто, что весьма напоминает замечание ревнивца.

Джон почувствовал, что его губы расползаются в улыбке. Как приятно с ней разговаривать. У нее быстрый ум, и она занимательный собеседник. Она никогда не смущается с ним и не бывает беспомощной. Иногда в своих суждениях она кажется ему даже слишком уж независимой.

– В который раз, вы говорите? Возможно, но в самый первый раз это могло оказаться правдой.

– Могло?

– Больше я ничего не скажу, достаточно и того, что я признался в этом.

Она засмеялась, и Джон понял, что с ней он бы мог быть более страстным и более счастливым, чем с какой-либо другой женщиной. Он всегда любил женщин. Низеньких, высоких, полненьких, стройных, молодых и даже не очень, но Кэтрин была совершенно другой. Он не мог объяснить точно, в чем заключалось это отличие, но не было никакого сомнения, что она была особенной, и это его возбуждало.

Джон направил лошадей на дорожку, ведущую в Гайд-парк, и они присоединились к длинной веренице экипажей. Теплый солнечный день привлек в парк множество людей: они катались верхом, прогуливались и сидели на земле с корзинками для пикников, в окружении своих детей и собак.

– Я думаю, мы оставим экипаж, найдем какое-нибудь тенистое местечко и посидим. Тогда мне не нужно будет делить свое внимание между вами и лошадьми.

В ее глазах засверкали веселые искорки.

– Великолепная идея, милорд. Я заметила, что чем больше мы говорили о маркизе и поцелуях, тем сильнее вы гнали лошадей.

Она заметила, но ничего ему не говорила. Она ждала, когда он сам поймет, что делает, и исправит свою ошибку. Это ему в ней понравилось.

Джон улыбнулся своим мыслям. А было ли в ней что-либо, что ему не нравилось?

– Я также подумал, что трудно будет одновременно целовать вас и править экипажем.

– Значит, вы намереваетесь меня целовать? – спросила она.

– Совершенно определенно. Иначе зачем бы мы приехали сюда?

– Я думала, что мы приехали сюда поговорить о моем отце.

– Этим мы тоже займемся.

– Сегодня в парке так много народу. Кто-нибудь может увидеть, если вы попытаетесь меня поцеловать.

– Не увидят, если я буду соблюдать осторожность, что я и собираюсь делать.

– Вы негодяй, милорд.

– Благодарю!

Они проехали чуть дальше по дорожке, затем Джон свернул в сторону и поставил фаэтон на тормоз. Он выпрыгнул из экипажа и бросил монетку уличному мальчишке, который стоял поблизости, надеясь, что его попросят присмотреть за лошадьми.

Затем Джон обошел вокруг коляски и подошел к Кэтрин. Она встала и протянула ему руку, думая, что он поможет ей выйти из коляски, но Джон, подняв руки, обхватил ее за талию.

Без малейших усилий Джон поднял ее и поставил на землю, но перед этим он раскрытой ладонью провел по мягкому изгибу ее бедер. Ему было приятно ощущать гибкое тело под своими пальцами. Не слишком худое и не слишком полное.

И снова он почувствовал, как его охватывает желание. Он достал из экипажа корзинку для пикника, и они направились к небольшой, покрытой мягкой травой лужайке. Они искали дерево, в тени которого можно было бы укрыться, но все подходящие места уже были заняты людьми, наслаждающимися теплым денечком.

Кэтрин заверила его, что зонтик и шляпка вполне могут защитить от солнца ее глаза и кожу, но они прошли по парку еще немного и, наконец, нашли довольно спокойное место в тени небольшого дерева.

Кэтрин помогла ему расстелить на земле одеяло, а затем он помог ей сесть. К сожалению Джона, ему пришлось, соблюсти приличия и выбрать место на некотором расстоянии от девушки. Возможно, ему удастся урвать парочку поцелуев, когда толпа в парке поредеет.

– Не хотите ли чего-нибудь выпить? Я захватил чай и вино.

– Благодарю, не сейчас, может быть, чуть позже.

– Кэтрин…

– Джон…

Они умудрились оба заговорить одновременно.

– Сначала дама, – сказал он.

– Ну, хорошо. У меня к вам предложение.

– Предложение? Боже мой, Кэтрин, от вас только и жди сюрпризов.

С абсолютно невинным видом она продолжила:

– Я хочу обратиться к вам с предложением, которое, надеюсь, вы примете.

Какой сюрприз она приготовила на этот раз?

– Вам никогда не говорили, что приличные дамы не делают мужчинам предложений?

Она, казалось, задумалась над его словами.

– Приличные мужчины не говорят о поцелуях. Я не знаю, как еще сказать об этом. Я хочу, чтобы вы кое-что сделали для меня, а в ответ я готова кое-что сделать для вас. Разве это не предложение?

– Предложение, но не уверен, что оно придется мне по вкусу, – проворчал он. – Что вы опять придумали?

Джон поднял голову и увидел, что к ним направляется его старый друг Чандлер Данрейвен со своей красавицей женой Миллисент.

– Привет, Джон.

Проклятие! Их появление совсем некстати. Джон вынужден был подняться и поздороваться с ними. Он поднялся, помог встать Кэтрин и должным образом представил Кэтрин графу и графине.

– Я так рада познакомиться с вами обоими, – сказала Кэтрин. – Лорд Данрейвен, я уже познакомилась с лордом Дагдейлом и, конечно же, с Джоном, так что теперь я знакома со всеми представителями «скандальной троицы». – Не дав ему времени ответить, она обратилась к Миллисент: – Графиня, вчера вечером во время нашей беседы леди Найтингтон как раз упоминала о вас. Она считает вас своей близкой подругой.

Миллисент улыбнулась Кэтрин.

– Я очень люблю Линетт, мисс Рейнольдс, – ответила графиня. – Она была первой, кто поддержал меня, когда в прошлом году я приехала в Лондон.

Джон понял, что ему не стоит волноваться за Кэтрин. Первый же обмен репликами показал, что она очаровала Чандлера и его супругу.

– Пожалуйста, называйте меня Кэтрин.

– Тогда вы должны звать меня Миллисент. Друг Джона и леди Линетт может считаться и моим другом.