Читать книгу - "Лорд зверей - Джульетта Кросс"

осталось глубоко в ней, я вышел и поднял её с пола, отнёс на нашу постель. Мы молча разделись до конца и свернулись вместе в мехах.

Меня не отпускала внутренняя дрожь: я был суров с Велгой, и кто-то мог не согласиться с наказанием. Но я знал — поступил верно, даже если завтра ворчание на совете обеспечено.

Похоже, мысли у Джессамин тоже бежали, но о другом.

— Тот дриад-олень.

— Да?

Она провела пальцем по волосам у меня на груди:

— Он сказал, что я «на один укус». Я была уверена, что он собирался меня съесть. Пока ты не пришёл.

— Откуда вдруг это всплыло?

— Я думала о семье Тилока. Дриад, похоже, был заражён той тьмой, о которой говорили теневые фейри. Думаю, гримлоки утаскивают женщин и детей — на питание.

Я помолчал, удивляясь, как сам не сложил это раньше.

— Гримлоки — мерзость. Их не рождают — их создают. Сшивка разных тварей, поднятая чёрной магией. Они служат хозяину.

— Но кому?

Я выдохнул:

— Не знаю. Думаю, жрецы теневых фейри догадываются, но не говорят.

— Почему скрывать? Вы же сотрудничаете.

Я усмехнулся:

— Запомни про три расы тёмных фейри: вместе мы работаем только когда прижмёт. Каждый предпочитает держаться своего. И всё же призрачные-фейри с нами, зверо-фейри, союзничают теснее, чем с теневыми.

— Почему? — она подперла подбородок ладонями на моей груди и взглянула вверх.

— Да нет особой причины. Теневые фейри живут в стороне, высоко в горах, в своём городе Гадлизель. Они очень скрытны. Ходят слухи, что их король умирает.

— Отец принца?

— Да.

— Тем удивительнее, что принц Торвин спускался сюда гонять гримлоков. Я бы подумала, он оставит это воинам.

— Он холоднокровный ублюдок, но принц Торвин — человек чести. Когда беда на его землях, он предпочитает разобраться сам.

— Мгх, — она повернула голову и легла щекой мне на грудь, обняв за талию. — Логично. Я вспомнила, как мой отец «решал проблемы». Никогда не рисковал собой, чтобы сделать то, что нужно.

Я вёл ладонью по её спине — вверх и вниз, любуясь длиной её бледной спины, — и на поверхность всплыло тревожное, давнее, как заноза, сомнение. Я решил спросить, хотя ответа знать не хотел.

— Твой отец когда-нибудь заставлял тебя использовать магию сиренскин на кого-то ради него?

Она помолчала — и я понял: да. Я утопил ярость и продолжил успокаивающе гладить её спину.

— Был купец, — начала она тихо. — Он воровал у отца не раз, утаивал часть подати, которую должен был платить королю. И отец сказал, что я должна доказать, что достойная дочь, и убить его для него. Его собственные стражи могли убить не хуже, но я об этом не думала. Я знала только, что обязана доказать свою ценность.

Я сильнее сжал её бедро, заставляя себя не перебивать проклятиями в адрес той жалкой пародии на отца.

— Меня отправили в покои, где ждал купец. Меня заставили войти в одной сорочке, чтобы моя светящаяся кожа была на виду, чтобы околдовать его. — Она выдохнула. — Так и вышло. Он застыл, погрузился в транс, ждал, когда я полосну когтями и убью его… но я не смогла.

Я прижал её к себе, пока она доканчивала эту ужасную историю.

— Отец был и в ярости. Он осмеял меня, стоящую на коленях перед его стражей, за то, что не довела дело до конца, а потом предупредил, что в следующий раз я сделаю, как велено, когда явится лорд, выигравший мою руку. И не успела я опомниться, как меня обручили с лордом Гаэлом, и я готовилась к его прибытию ко двору.

Мы помолчали: я укрощал ярость, она — пыталась примириться с мыслью, что отец обошёлся с ней гнусно.

— Твой отец злоупотребил властью. И предал тебя, обручив с тем мевийским вельможей. Но хуже всего — он не защитил тебя и не хранил, как должен хранить отец.

Она молчала ещё немного, потом крепче обвила меня рукой.

— Спасибо, — прошептала она.

— Не за что благодарить за правду, — я коснулся губами её макушки и глубоко вдохнул. — Ты — сокровище, Джессамин. И обращаться с тобой должны соответственно.

Её сердце забилось чаще, стремительно ударяя в мой живот, где она лежала поперёк меня. Но она не сказала больше ни слова, прежде чем нас обоих сморил сон.

Глава 22. ДЖЕССАМИН

— От твоей похлёбки не осталось ровным счётом ничего, — призналась Шеара, пока мы готовили завтрак. — А от моей почти половина так и осталась нетронутой.

— Ты врёшь, чтобы мне было приятно.

— Ничего она не врёт, — огрызнулась Гвида, колотя тесто для лепёшек в миске.

— Честно, — улыбнулась Шеара, — вовсе не обижаюсь. Я знаю, что у меня руки не кривые, но я бы с радостью поучилась у тебя рецептам.

— С удовольствием поделюсь, — ответила я.

Мы обе смеялись, когда полог у входа в пещеру откинулся и вошла Велга. Вид у неё был разбитый: тёмные круги под глазами — словно не спала, бледная, и при виде меня невольно поморщилась. Потом глубоко вдохнула и прямиком подошла к высокому прилавку.

Я чуть отступила, чтобы ей не пришлось говорить прямо мне при Шеаре — хотя все знали, как тонко зверо-фейри слышат.

— Леди Джессамин, — начала она формально. — Я хочу извиниться за то, что подставила вам ногу вчера. — Голос дрогнул, но она не заплакала. — Я и правда хотела вас опозорить, и это было неправильно.

— Спасибо, Велга, — мягко сказала я. — Я принимаю извинения. Можно спросить — зачем вы хотели меня опозорить?

— Потому что вам здесь не место. — Она выдержала мой взгляд; за ним прятались злость, а может, страх. — Я знаю, что вы наша гостья на зиму, значит, я была неправа. Но вы слишком привлекаете внимание нашего владыки для чужачки. То есть… для приезжей гостьи.

Спрашивать было незачем: Велга, скорее всего, считала, что лорд Редвир должен обращать внимание на кого-то из своих — на неё, на любую женщину зверо-фейри, только не на меня. Я уж точно не собиралась рассказывать, что, по всей видимости, её боги выбрали именно меня — чужую — в пару их владыке.

— Понимаю, — искренне сказала я. — Давайте просто позавтракаем. Гвида вот-вот подаст лепёшки. А пока есть горячая овсянка на сливках с мёдом.

Она нахмурилась, но произнесла:

— Спасибо.

Села жёстко, рядом с Гвидой, косилась на меня. На этот раз взгляд был не злобный и не мелочно-колючий, а скорее растерянный. Вероятно, она ждала яда в ответ, а не доброго слова. Но я отлично понимала: если мне и удастся когда-либо войти в милость клана