Читать книгу - "Тайна императора - Елена Золотарева"

— Анвар, — язык заплетался от усталости, но тело, только что получившее порцию сладкого, настойчиво требовало еще, — хочу тебя.

— Хочу тебя! — хрипло вторил мне, и Фарос попытался выпустить меня, чтобы передать другу.

— Нет! Хочу вас обоих, — сказала и только услышав это из своих же уст, снова покрылась пятнами смущения.

Мужчины напряглись и сглотнули.

— Мила-я, ты пока не готова.

— Готова! — почти захныкала я, ища глаза Анвара.

Они переглянулись, молча сговариваясь о чем-то, и мы тут же оказались в кровати. Фарос, раскинулся на белоснежной постели, и подтянулся к изголовью, подставляя свой идеально красивый член моим губам.

Анвар подтянул мои бедра кверху, ставя меня на четвереньки, поводил головкой по мокрой промежности и медленно вошел, растягивая еще сильнее. Это было похоже на парение в небе, приятно и легко, но все равно мне было мало!

Я наклонилась к паху Фароса и стала лизать покрасневшую головку, пока он помогал себе рукой. Вид напряженного члена, венка, пересекающая его по длине, складки уздечки, все это выглядело так красиво, что хотелось видеть эту картину перед собой каждую ночь.

Анвар тем временем жестко трахал мою истекающую соками вагину, и от пошлого хлюпанья, от шлепков его яиц по моему клитору, я текла еще сильнее, прогибалась в пояснице, подставляя свой зад и провоцируя покуситься на него. И Анвар не стал томить ожиданием. На этот раз два его пальца вошли в меня и замерли, пока член продолжал вбиваться в узкое влагалище.

Наконец, получив то, чего мне так яростно хотелось, я снова улетела настолько быстро, что даже не успела набрать воздуха в грудь. И пока глаза заволокло темной пеленой, мое лицо: губы, щеки, веки, окропились тягучими горячими каплями спермы Фароса. А через несколько секунд нас догнал и Анвар.

Мои мужчины бережно вытерли свои следы с моего тела салфетками, напоили меня холодной водой и уложили между собой.

— Я как долбанный извращенец не могу остановиться. Хочу ее снова и снова! — досадно прошипел над ухом Фарос.

Мне хотелось ответить, что я не против, но язык напрочь отказывался шевелиться, а свинцовые веки предательски закрылись, лишая меня возможности снова погрузиться в пучину развратного удовольствия. Да-а-а, Мила…кто бы мог подумать…

Следующие дни проходили примерно в том же режиме, что и прошедшая ночь. Фаросу дали положенные по случаю встречи шера-йи дни отгула, Анвар так же отложил все дела. А супруга императора предложила передать Миру на несколько дней в ее заботливые руки, чтобы мы могли насладиться праздником соединения солнц (я бы даже сказала, бесконечного солнцестояния).

Естественно, первое, о чем я почувствовала, было несогласие: я же не мать-кукушка, чтобы отдавать своего ребенка. Но уже к вечеру следующего дня я в полной мере прочувствовала смысл «праздника» и причину обязательных выходных дней и была очень благодарна рэе Лаиде за помощь.

Словно обезумевшие, мы бросались друг на друга в поисках телесных наслаждений и в короткие промежутки между ними проникались чувством любви и нежности, что в свою очередь снова побуждало вернуться к постельным утехам. И так по кругу, еще и еще…

— Что вы творите со мной?! — стонала я, сидя сверху на Анваре и целуясь с Фаросом, — почему мне вас так мало?

— Так и должно быть, Мила-я.

— Не зря всем обретенным дают дни для «празднования».

— Мы вообще когда-нибудь выйдем из спальни?

— Через пару дней…когда наши энергии сплетутся окончательно.

За те три дня, что мы проверяли наши половые органы на устойчивость к усиленному трению, я поняла, что все происходящее вполне нормально для Ману-ра. Что первые дни после встречи, новообретенных хоть и тянет друг к другу, но самое интересное происходит чуть позже. С каждым разом их тяга усиливается и не начнет утихать, пока не достигнет апогея. В нашем случае все было еще серьезнее: мы отлично чувствовали эмоции друг друга, и стоило одному из нас только подумать о близости, как он «заражал» остальных, и все это усиливалось троекратно.

То, что наш «праздник» удался, я поняла, когда смогла, наконец, проспать всю ночь. И даже горячие ладони, облепившие мое обнаженное тело, не смогли разбудить меня. И уже утром я открыла глаза, четко осознавая, что теперь мы трое – единое целое.

17. Всемирная слава

В тот день Мира очень волновалась. Еще бы! Ее картинам была посвящена целая секция на выставке, организованной самой супругой императора. Это событие освещали все СМИ Ману-ра, и внимание каждого жителя планеты было приковано к этому празднику искусства.

Вообще, манурцы любили творить. Насколько я успела ознакомиться с их миром, это были очень увлекающиеся люди, и почти в каждой семье имелась своя «звезда». В нашей ею стала моя дочь. Или теперь уже наша…

Иногда у меня возникала мысль, попытаться найти ее родного отца здесь, на его родной планете, но следом я задавалась вопросом «а зачем?». Теперь у Милы было целых два отца, готовых ради нее на многое. Антон же сделал для своей дочери лишь одно: дал денег, чтобы от нее избавиться.

— Мам, а у меня будут брать интервью? — Мира теребила косички, украшенные манурскими бусинами из поделочных камней.

— Я не знаю, дорогая. А ты хотела бы?

Она пожала плечами и задумалась.

— Нет, — малышку передернуло, и она скривилась.

— Почему же? — вмешался Анвар.

— Борей будет ревновать.

Фарос подошел ближе и сел на корточки рядом с Мирой.

— С чего ты взяла, маленькая рэя?

Малышка замялась и смущенно опустила глаза. Никогда такого за ней не замечала.

— Когда рэя Лаида меня похвалила, Борей бросил в меня палитрой.

В груди всколыхнулось что-то очень похожее на гнев, но я же понимала, что ребенок сделал это не со зла. Да и слишком он мал, чтобы причинить вред, так, детские обиды. Но Анвар думал по-другому. Судя по сжатым в тонкую линию губам, именно его эмоцию я ощутила.

— А Мальвина сказала, что нехорошо выделять одного внука, а другого оставлять без внимания. А потом…

Мира притихла и снова опустила голову.

— Мира, говори! — надавил Анвар, за что получил неодобрительный взгляд Фароса.

— Что потом, малышка, расскажи нам! — мой второй мужчина взял ее ладошки и нежно пощекотал их.

— Она сказала, что от чужаков одни проблемы.

Пульс болезненно ударил в виски, и в глазах потемнело