Читать книгу - "Хрупкое заклинание - Эллисон Сафт"

от остаточного холода. Что-то заставляло ее чувствовать себя маленькой и жалкой, и на мгновение она предалась мыслям, которые терзали ее с тех пор, как она увидела эту толпу.

Она хотела вернуться домой. Но там ее не ждали ни утешение, ни надежда. Как бы мрачно ни было, выжить в стране, которая их презирает, лучше, чем умереть голодным, но гордым. Она должна оставаться здесь.

В один прекрасный день Джек непременно смягчится. Все, о чем она могла думать, – это трещины, расползающиеся по холодному фасаду Джека. Она хорошо запомнила этот измученный вид.

«В один прекрасный день ты раскрошишься от того, что будешь тащить весь этот груз в одиночку…»

Нив видела, как на плечи Джека каждый день ложится новое бремя: брат, который бросал ему вызов, брак без любви, недовольные слуги, тяжелое наследие, способное раздавить его. Ни один человек, каким бы сильным он ни был, не может терпеть вечно. Она ненавидела принца за бездействие, но ей было страшно представить, что обрушится на них в тот момент, когда Джек Кармин оступится.

14

Чем дальше они удалялись от города, тем больше Нив чувствовала себя как дома.

Через час езды унылая серость Сутэма сменилась буйной пышной зеленью. Холмы за окном кареты волновались, как море, а солнечный свет, словно божественная кровь, вливался в реки, сверкая и золотя их. За стуком колес и ритмичным цоканьем копыт Нив слышала пение птиц: негромкий крик сороки из гнезда и пронзительный металлический клич зяблика. Если не обращать внимания на окружающую обстановку, можно было поверить, что она вернулась в Махлэнд. Однако игнорировать ее невероятно трудно. Ее уложили в кучу мягких бархатных подушек и преподнесли тарелку с миндальными пирожными. Она съела по меньшей мере штук пять, что показалось Нив чрезмерным. В карете была только она.

Ну, точнее, она и ее принадлежности для шитья.

Платье Розы оказалось намного сложнее, чем она рассчитывала. Кружевоплетение не самая сильная сторона Нив, поскольку требует терпения кастильского святого и поистине пугающего количества острых предметов, за которыми нужно следить. На ее коленях лежала подушка кружевницы, сотни булавок с перламутровыми наконечниками обрисовывали набросанный Нив узор. Он больше походил на стол натуралиста, чем на зачатки наложения. Вокруг каждой булавки были намотаны тонкие черные нити, и, если прищуриться, узор почти напоминал решетку из роз. Роза попросила украсить лиф платья нежным цветочным кружевом в кастильском стиле. Нив знала, что такое кастильский стиль, только потому, что провела всю ночь за чтением истории кастильского кружева. Оно не милое и утонченное, какое нравилось авлийцам, но экстравагантное и смелое, как сама Роза. Для Нив это самая тонкая и сложная работа, которую она когда-либо делала, она будет достойна королевских особ.

Вздыхая, Нив закручивала нити вокруг каждой булавки, собирая магию, как непряденую шерсть, между пальцами. Вызывающее тошноту покачивание кареты делало работу вдвое тяжелее, чем требовалось, а глаза болели от усталости. Нив оторвала взгляд от узора как раз в тот момент, когда карета въехала на холм.

Вудвилл-холл лежал в долине. У девушки перехватило дыхание: дом совсем не походил на королевский дворец, так как тот был суров и внушителен, а Вудвилл-холл – наполнен теплом и жизнью. По его кирпичам карабкались лианы жасмина и пурпурной глицинии, которые покачивались на ветру, словно в медленном танце.

Нив вдохнула сладкий пьянящий запах цветов. Вереница карет, таких же прекрасных, как и ее собственная, подкатила к лестнице перед поместьем. С холма гости казались лишь цветными пятнами на полинялом шелке. Особняк в полуденном свете выглядел как этюд масляными красками, яркий и мечтательный.

Когда ее карета наконец-то подъехала к первой линии, лакей в малиновой ливрее открыл дверцу и помог ей спуститься.

– Добро пожаловать, мисс. Принц-регент с нетерпением ждет вашего приезда.

– Да, правда? – Как мило. Или, возможно, лакей должен говорить это всем гостям. Она откашлялась. – То есть спасибо.

На нетвердых ногах она поднялась по лестнице и вошла в парадную дверь. Медовый свет падал через окна, создавая золотистую мозаику на потертых половицах. Джек и София ждали ее в фойе, стоя бок о бок с одинаково измученными лицами. София, неземная в своем серебристом платье, выглядела озабоченной. Очевидно, деревенский воздух не пошел им на пользу.

София сцепила руки в знак приветствия:

– Добро пожаловать, мисс О’Коннор. Мы так счастливы, что вы с нами.

– Спасибо за гостеприимство, – сказала Нив, пытаясь сморгнуть танцующие в глазах звезды. – Вы действительно не пожалели средств, ваше высочество. Это впечатляет.

Джек выпрямился, и София обеспокоенно нахмурилась. Но прежде чем муж успел ответить, она сказала:

– Спасибо. Принести чай в вашу комнату?

– Вы очень добры, но после долгой дороги мне не помешает физическая нагрузка. Вы не возражаете, если я осмотрю дом?

– Не возражаем, – сказала София, и ее голос зазвучал ярче. – Более того, я рекомендую вам это сделать. Весьма примечательный дом! Наверное, он должен был быть таким, чтобы удерживать Джека восемнадцать лет.

Джек выглядел лишь слегка обиженным ее поддразниванием:

– Наслаждайтесь. Добро пожаловать!

Нив отправилась в путь. Когда она поднималась по парадной лестнице, на ее шее выступили бисеринки пота. Вудвилл-холл был странным и прекрасным. Нив чувствовала, как он просыпается после многолетнего запустения.

Теплый воздух проникал сквозь открытые окна, густой и тягучий. Почти все двери с грохотом закрывались, когда она пыталась их открыть, и в коридорах почти никого не было. Скорее всего – и это было разумно, – все дремали после путешествия по сильной полуденной жаре.

Коридоры петляли, как тропинка в тенистом лесу, зазывая ее вглубь. Они разветвлялись, провожая к комнатам, или неожиданно заканчивались в очаровательных и таинственных уголках. Она наткнулась на лестницу, которая вела лишь к стене с выцветшей фреской, тускло поблескивающей какими-то дремлющими чарами. Она обнаружила скрытый балкон, выходящий в бальный зал, где люстра скрывала его от посторонних глаз, а также нишу, спрятанную под изгибом лестницы, там окно, покрытое пылью и листьями, пропускало солнечный свет. На деревянном подоконнике кто-то грубо вырезал буквы КС.

Все так… причудливо. Она не могла представить, что братья Кармины когда-нибудь жили здесь, а тем более играли. Она очень сомневалась, что Джек вообще когда-либо был ребенком.

Нив вошла в зал, с его стен на нее смотрели жуткими зелеными глазами Кармины из прошлых поколений. Вероятно, они были расстроены тем, что в их родовой дом ступила махлийская простолюдинка, упрямый росток народа, который им так и не удалось искоренить. Нив остановилась перед огромным портретом.

«Это, – подумала она, – должно быть, королевская семья». По крайней мере,