Читать книгу - "Обманутая - Рина Дейн"

убежать из душного зала со старым прожектором. Бежала по длинному коридору, пока не оказалась в комнате. Светлой. С красивой люстрой на потолке и бежевыми стенами. Краска, не обои. На полу белый пушистый ковер. Больше в комнате ничего не было.

Мгновение, и Олеся оказалась перед большим дубовым столом, на котором находилась коробка. Красная, с огромным белым бантом. Олеся не знала, легкая она или тяжелая, коробку в руки так и не смогла взять. Боялась. Неизвестность ее пугала. Олеся осмотрелась, но, кроме нее, в комнате никого и не было. Только она и стол с коробочкой.

Ладони вспотели. Олеся потерла их о подол темно-синего платья. Ткань такая мягкая, что хотелось укрыться ею и уснуть. Олеся еще раз осмотрелась, а потом подошла ближе к столу, подняла руки и начала развязывать красивый бант. К собственному удивлению, сделала она это быстро.

– Ты чего так долго? – позади себя Олеся услышала голос. Чужой, холодный, незнакомый. Только Олеся хотела обернуться, как этот кто-то взял ее за руку и потянул к выходу.

Мгновение, и она сидела на водительском сиденье в машине, держалась руками за руль, крепко сжимала его. Теперь Олесю душило любопытство. Что же было там, в той коробочке?

Но подумать об этом она не успела, пассажирская дверь открылась, и в машину сел Эрик. В его руках был букет, цветы так приятно пахли. И так знакомо.

Мгновение, и машина затряслась, ударилась обо что-то. Секунда. Олеся повернула голову и не увидела рядом Эрика. По телу пробежала волна боли, захотелось кричать. В машине все еще чувствовался аромат цветов. Такой вкусный и опьяняющий.

Резко вскочив на кровати, Олеся испуганно заозиралась по сторонам. Эрик сонно ворочался, постепенно просыпался и одним глазом смотрел на Олесю. Самой же Олесе было уже не до сна. Эти ночные кошмары точно доведут ее до паранойи. Ей придется лечиться.

«Сегодня точно пойду к врачу!» – подумала Олеся, но сама же поняла, что это что-то за гранью фантастики. Ей и так вздохнуть некогда, а еще и Людочку надо прикрыть снова. Какой врач?!

– Все хорошо? – сонно пробормотал Эрик, вытягивая руку и нежно поглаживая Олесю по плечу. – Ты вся дрожишь. Боже, Олесь, ты меня пугаешь.

– Просто сон, – отмахнулась она, все же ложась в кровать. – Не волнуйся.

– Я не могу не волноваться о тебе. Иди ко мне, – он обнял ее и поцеловал в макушку.

Оставалось спать всего сорок минут. Скоро прозвенит будильник, и все повторится снова. Дом, работа, дом, прогулка, дом…

– А ты еще спи.

– И оставить тебя наедине с ночным кошмаром? Ты за кого меня принимаешь? – воскликнул он, слегка ущипнув Олесю за плечо. – Никуда ты от меня не денешься. Никогда и никуда.

– Я умею водить машину?

– Нет, не умеешь. Даже не хотела учиться. Это все… пугало тебя всегда, Олесь.

Олеся же прокручивала фрагменты сна еще раз, все было так хорошо, пока она не оказалась за рулем машины и не попала в аварию. Олеся четко чувствовала боль, цветочный аромат и страх. Он, словно яд, проникал в ее кровь и не отпускал.

– Ты вся напряжена, – тихо произнес Эрик, крепче обнимая Олесю. – С тобой точно все хорошо?

– Это просто сон. Жуткий сон.

– И часто тебе снятся такие сны, Олеся? – спросил он, приподнимаясь и заставляя Олесю посмотреть себе в глаза. – Это ведь не шутки.

– Пару раз в неделю, – соврала она, стараясь избегать прямого взгляда в его холодные голубые глаза. – Три раза в неделю. Ну ладно. Почти каждый день.

– Что же ты раньше не сказала? Может, нужно какое-то снотворное? Я не знаю.

– Не хочу волновать тебя. Это ведь сны.

– Что тебе снится?

И она рассказала.

Олеся рассказывала все, что ей снилось за эти долгие дни. Только не упоминала то, что всякий раз она чувствовала себя привязанной к стулу. Будто кто-то насильно заставлял ее смотреть эти вспышки немого кино, которое время от времени начинало говорить. Олеся подробно описывала того парня из своих снов, которого видела пару раз – высокого, коротко стриженного шатена с грубым голосом, с часами на руке.

Эрик узнавал каждую ее фразу, ведь все это раньше было жизнью Есении. Не Олеси. Не его Олеси. Это Есения не захотела быть с Эриком, испугалась чего-то, но Олеся не такая. Она ведь полюбила его всем сердцем, как и должно было быть. Теперь им не мешал никто – ни Иван Максимов, ни поклонники Есении, ни мать, ни друзья. Никто. Она была одна и стала полностью его.

– Это лишь сны. Они не имеют никакого смысла, – проворчал он. Олеся заметила, как резко испортилось его приподнятое настроение.

– А если имеют? Если мое подсознание так пытается достучаться до меня? Вернуть мои воспоминания?

– Это бред! Это не имеет ничего общего с твоими воспоминаниями, Олеся! С тобой никогда ничего такого не случалось. Ну или ты не рассказывала мне. А ты мне все всегда рассказывала, значит, ничего не было.

Он говорил с легкой улыбкой на губах, но Олеся чувствовала, что-то было не так. Эрик лишь старался выглядеть добрым и милым, но на деле его разрывало на мелкие кусочки. Ему хотелось рвать и метать, повернуть время вспять и забыть об этом разговоре, запретить Олесе видеть сны. Эрик боялся, что она так может все вспомнить. И все из-за снов. Как глупо!

«Не попасться на документах и прочей хрени, а лохануться на снах!» – подумал Эрик.

– Но почему мне снится именно это? Почему? Я не видела таких фильмов…

– Потому что это сон. Страшный сон. А сны снятся просто так, Олеся. Ты не маленькая. Должна понимать. Твой мозг пытается собрать картинки после травмы воедино, и у него не получается. Поэтому тебе снятся кошмары, имеющие лишь косвенное отношение к случившемуся, – проворчал Эрик, поднимаясь с кровати. Осмотревшись, он потянулся к джинсам, висящим на стуле. – Это просто сны. Кадры из фильмов!

– Ну почему именно…

– Потому что, Олеся! – прорычал Эрик, быстро застегивая пуговицу на джинсах. – Все, чтобы сегодня же пошла к врачу и выписала себе таблетки. А мне возьми что-то от головной боли. С твоими снами мне самому дурно стало.

Махнув рукой, Эрик ушел из комнаты. Олеся так и осталась сидеть на кровати, прижимая к груди одеяло, пыталась согреться. В голове мелькало одно воспоминание из сна за другим, если Олеся старалась, то медленно появлялись какие-то новые кадры. Она словно мысленно проявляла старую фотопленку. На каждом кадре было что-то интересное, не виденное ранее.

Тридцатая глава