Читать книгу - "Влюбленный воин - Хизер Гротхаус"

Хейд и Минерва, приглашенные Тристаном на пир, как и все прочие обитатели Гринли, вошли в зал вместе. Длинные столы, установленные на козлах, занимали почти все пространство; гости же, рассевшиеся на скамьях, весело смеялись и шутили.

Прошло уже несколько дней с тех пор, как люди Тристана, остававшиеся в Сикресте прибыли в Гринли. И все это время Хейд старалась избегать Тристана, хотя Минерва настоятельно советовала ей изменить свое решение и перебраться в башню замка.

Заметив Солейберт, сидевшую за хозяйским столом, Хейд приблизилась к ней и спросила:

— Ты уже здесь?

— Конечно, — ответила Берти с улыбкой. — Неужели ты думала, что я не приду? — Она взяла Хейд за руку. — Садись же, сестрица. Скоро начнется пир.

— Нет-нет, мне надо найти Минерву. — Хейд окинула взглядом зал. — Где же она? Ведь только что была здесь…

— Дорогая, ты что, не видишь? — Берти весело рассмеялась. — Вот она, твоя Минерва, рядом с лордом Тристаном. И моя мать тут же, — добавила она шепотом. — Наверное, будет очень забавно…

Заметив Эллору, сидевшую за столом, Хейд тихо вздохнула и отвернулась. И тотчас же встретилась взглядом с Тристаном. Он едва заметно ей улыбнулся и, поклонившись, сказал:

— Добрый вечер, леди Хейд. — Покосившись на Эллору, Тристан взял девушку за локоть и с улыбкой добавил: — Дорогая, позвольте поухаживать за вами. Вы ведь сядете рядом со мной?

Хейд судорожно сглотнула и пробормотала:

— Как вам будет угодно, милорд. — И лишь мысль о том, что за ними наблюдает множество глаз, не позволила ей тотчас же выбежать из зала.

Однако Тристан был образцом учтивости. Усадив Хейд рядом с собой, он окинул взглядом зал и с улыбкой воскликнул:

— Добро пожаловать в Гринли! Очень приятно видеть здесь людей, с которыми мне предстоит жить. Я рад, что все вы собрались в моем доме.

Покосившись на Солейберт, Хейд заметила, что сестра ласково всем улыбалась, словно сама собиралась стать хозяйкой Гринли.

«Ах, неужели Берти такая притворщица?» — с вздохом подумала Хейд. Но внутренний голос тут же зашептал ей: «Да, собирается, потому что именно так решил король Вильгельм».

— Я знаю, что ваш путь сюда был долгим и трудным, — продолжал Тристан. — И я имею в виду не только дорогу, но и те жертвы, которые многим из вас пришлось принести. Поверьте, я не могу изменить вашу судьбу и отменить то, что случилось со многими из вас. Но я клянусь, что постараюсь сделать для вас все, что сумею.

Тристан ненадолго умолк, словно задумался о чем-то. Потом вновь заговорил:

— До меня доходили слухи о моей «кровожадности и жестокости». Что ж, не могу отрицать, что мне случалось и убивать, когда не было иного выхода. Более того, не стану обещать, что впредь не буду проливать кровь. К сожалению, война — вещь жестокая и неизбежная. А победоносная война часто бывает гибельной для побежденных. — При этих его словах люди в тревоге зароптали, и Тристан вскинул вверх руку, призывая их к тишине. — Поверьте, я говорю вам это только для того, чтобы заверить: в Гринли вы будете в безопасности, потому что я сделаю все возможное, чтобы защитить вас. Да, я готов защитить вас даже ценою собственной жизни. И я ожидаю, что и вы будете мне верны.

Тристан снова умолк и посмотрел на Хейд, затрепетавшую под его взглядом.

— И каждый, кто будет здесь трудиться, — продолжал он, — должен твердо знать: его труд будет должным образом вознагражден. А вот «обман, распространение лживых слухов и уклонение от своих обязанностей будут строго караться. Поэтому не сомневайтесь: любого, кто станет мешать процветанию Гринли, ждет суровое возмездие. Это касается не только вилланов, но и всех прочих, сидящих сейчас за моим столом.

Хейд вздрогнула и похолодела. Неужели Тристану стало известно о ее отношениях с Найджелом? Он ведь не случайно сказал обо «всех прочих, сидящих за его столом». Неужели ей суждено понести суровое наказание? А если нет, то сможет ли она и дальше нести сознание и боль своего предательства?

— А теперь обращаюсь ко всем! — Тристан повысил голос: — Если кто-то из вас в чем-либо сомневается, обращайтесь ко мне без колебания, потому что мой долг — дать вам совет и разъяснения.

«Не стрит ли мне признаться во всем и получить прощение, — лихорадочно размышляла Хейд. — Возможно, покровительство Тристана спасет меня…»

— А сегодня я пригласил вас всех на празднество и прошу вас о верности, хотя по праву лорда мог бы ее потребовать! Но я хочу, чтобы вы подчинялись мне по доброй воле! — Тристан высоко поднял свою чашу и торжественно проговорил: — Я, Тристан Д'Аржан, лорд Гринли, клянусь защищать своих людей и служить им, содействуя их процветанию и благополучию под властью его величества короля Вильгельма и самого Господа Бога.

Какое-то время зал безмолвствовал: все смотрели на Тристана широко раскрытыми глазами. Наконец со своего места поднялся Баррет. Окинув взглядом всех присутствующих, он громко сказал:

— Клянусь хранить тебе верность, милорд! Отныне и всегда! — Шериф торжественно поднял свою чашу.

И тотчас же из-за стола поднялся Руфус.

— Я тоже! — воскликнул он.

— И я, и я, и я! — послышались крики гостей, и все тут же вскочили на ноги с высоко поднятыми чашами в руках.

Хейд, взглянув на Тристана, невольно улыбнулась; она считала, что он повел себя именно так, как должен был вести себя настоящий лорд.

Тут поднялась со своего места и Минерва. Повернувшись к Тристану, она сказала:

— И я тоже готова служить тебе, милорд.

— И я готова служить тебе верой и правдой, пока нахожусь в Гринли, — заявила Солейберт. — Она широко улыбнулась хозяину замка, и он ответил ей столь же искренней улыбкой.

И тут Хейд вдруг заметила, что все смотрят на нее вопросительно, ведь только она одна все еще сидела, только она одна не поклялась в верности лорду Гринли.

Чувствуя, что колени ее дрожат, Хейд поднялась на ноги и опасливо посмотрела на Тристана. Заметив его ласковую улыбку, она приободрилась и громко сказала:

— Милорд, клянусь в верности, как и моя сестра!

Хейд поспешно уселась на свое место, а Тристан, по-прежнему улыбаясь, повернулся к залу. Когда же он заговорил, глаза его сверкнули, как драгоценные камни на рукояти меча.

— Слушайте все, кто вернулся сюда! — Слова его эхом прокатились по залу, и он еще выше поднял свою чашу. — Поверьте, я всем вам очень рад! Добро пожаловать в Гринли!