Читать книгу - "Я рожу тебе детей - Ева Ночь"

Разговоры — это мой хлеб, но, кажется, я именно в тот миг их ненавижу. Мы только то и делаем, что говорим, говорим, говорим…

Не уверена, что хочу безумств, когда не до разговоров, но сейчас чего-то попроще бы. Какао и на ручки, например.

— Ладно, — веду его за руку в большую комнату, усаживаю на диван, а сама располагаюсь напротив, на стуле. — Поговорить — значит поговорить.

Олег смотрит на меня пристально, отчего хочется невольно ерзать, но я сдерживаюсь, понимая, что тогда окажусь в невыгодном положении — на троне виновной. Хотя это и недалеко от истины.

— За папу я извинилась, за себя — тоже. Согласна, что надо о таких вещах сообщать заранее, а не втягивать тебя внезапно.

Он молчит, и под его тяжелым взглядом как-то не хочется объясняться, но я должна. Это правильно.

— Завтра поедем знакомиться с моими родителями, — неожиданно выдает Олег, и я буквально прилипаю к стулу, обмирая.

— Зачем? — моргаю я. Сердце подскакивает к горлу. — Это не обязательно. Мы ведь… ты же понимаешь, что все еще висит в воздухе?

— Ну, это не помешало мне познакомиться с твоими папой и мамой, — постукивает Олег пальцами по подлокотнику. Сердце мое бьется в такт его барабанной дроби.

— Это все произошло случайно. Неосознанно. Потому что отец любит за мной шпионить. Специально я бы не стала спешить.

— Я тоже никуда не спешу. Мы просто поедем в гости к моим родителям. Знакомство с ними ни к чему тебя не обязывает.

— Но ты скажешь, что я твоя невеста, и они будут думать…

— То же, что и твои родители. Разницы нет никакой. И я скажу, что ты моя девушка, если тебя пугает статус невесты. А девушка сегодня может быть, завтра — нет.

То есть, как это нет?! Что он этим хочет сказать? И тут я вспомнила.

— Я не могу завтра, — брякнула, не подумав. — Завтра я в гости иду к подруге.

— Сама? Без меня? — тут же темнеет лицом Змеев. — И когда ты собиралась об этом мне сказать?

— Ну, вот говорю, — храбрюсь изо всех сил, понимая, что и выглядит не очень, и опасная тема подошла слишком близко, дышит в лицо, а я обмираю от страха, потому что через минуту нужно объяснить Олегу, что в гости я иду к Вересовым.

— Это как раз то, о чем я пытался сказать тебе утром, — произносит он устало и безэмоционально. — Я хоть как-то пытаюсь взращивать наше «мы», а ты без конца лелеешь свое «я» и не хочешь попробовать хоть иногда объединяться.

Снова становится стыдно. Он прав. Мудрее, наверное, а я так привыкла жить одна, что не попадаю с ним в унисон, вечно косячу и почти не пытаюсь вырабатывать то самое «мы».

— Мне сложно, Олег, — признаюсь честно. — У тебя есть опыт — жить вместе, думать вместе, а у меня его нет.

«И никогда не было», — произношу мысленно. Вслух я этого ему и под расстрелом не скажу.

— Я очень постараюсь, — обещаю искренне. — Я подумаю об этом и о том, что делаю не так.

— Хорошо, — выдыхает он сокрушенно. — Что там у тебя с подругой? Девичник? Посиделки?

И тут становится и вовсе горячо. Я не хочу и не буду его обманывать.

— Это Юля. Вересова, — произношу очень тихо. — Ну, то есть Васильева, — зачем-то поясняю сбивчиво, хоть он сразу догадался, о ком речь.

— Вдвоем, я так понимаю, мы туда пойти не сможем, — произносит Олег медленно, и мне становится нехорошо. До слез. До горького кома в груди, что растет и перекрывает мне горло.

Я не знаю, что ему сказать. Он молчит и смотрит на меня пытливо. И чем дольше тянется наше общее молчание, тем больше мрачнеет его лицо.

Это катастрофа. Провал. Полное отсутствие перспективы.

Глава 42

Олег

Лерочка выглядела растерянно-подавленной, и от этого что-то щемило в груди. Хотелось успокоить и пожалеть.

— Не надо, — сказал он мягко, — это не трагедия, хотя таковой кажется. Я понимаю, как тебе трудно, и поэтому не хочу, чтобы ты делала выбор.

— Но его все равно нужно делать, — покачала она головой.

— Нет, — взял ее руки в свои Олег и легонько сжал, — с Юлей вы подруги, а я… пока никто. И для тебя, и для детей. Я бы хотел быть кем-то, но пока не получается.

— И ты с этим смиришься? — сморгнула она слезы, и Змеев почему-то вспомнил, что обещал подполковнику Анишкину сделать Лерочку счастливой. Как-то пока плохо получалось.

— Нет, — качнул он головой, — просто подумаю, как найти выход. Всегда находятся правильные или неправильные решения. Нужно лишь не опускать руки. А я не собираюсь ни от тебя отказываться, ни от детей.

— Я не вижу, — всплеснула Лерочка руками, — как это сделать максимально безболезненно! Я сейчас не о нас, конечно же.

— Знаешь, о чем я подумал? — Олег снова взял ее руки в свои ладони. Она невольно вырвалась, когда руками махала, а ему пусто без этой связи, когда кажется, что его вены и сила переплетаются с ее сосудами и противоречивыми чувствами.

Лерочка ждала, замерев. Смотрела на него выжидательно. Вытереть бы ей щеки. Там слезинки. Но Олегу жизненно необходимо сжимать ее пальцы, чувствовать тепло.

— Я подумал, что не важно, знают ли дети, кто их настоящий отец. Важно, что я это знаю. Вижу их, слышу, пытаюсь понять и узнать. Они мое продолжение. Они продолжение Али, которую уже не вернуть. Но, как ни странно, она не ушла навсегда. Потому что у нее остались дети. Наши дети, в которых есть я и есть она. И этого уж точно не изменить.

— Но ты пока не видишь и не слышишь их, не можешь ни понять, ни узнать, — произнесла Лерочка задумчиво. — А если, допустим, сможешь видеться с ними? Сможешь ли держать себя в руках? Слышать «дядя» вместо «папа»? Понимать, что никогда и ни за что не сможешь раскрыть эту тайну?

— Ну, половина тайны — уже не тайна. Никита знает, — улыбнулся он, вспоминая строптивого парня, похожего на него как две капли воды. — И да, я смогу. Потому что я знаю, кто я. Иногда этого достаточно. Думаешь, у меня не хватает мозгов или интеллекта? Хотя на эмоциях я готов был разрушать, крушить, сметать все на своем пути. Это от бессилия. От невозможности время повернуть вспять. У меня было время подумать, взвесить и поступиться собственным гонором. Как ты тогда говорила? Главное, чтобы дети были счастливы.

«Точно так же твой папа