Читать книгу - "Роковой бал - Кристина Додд"

– Ты красивая и сильная. У меня хватало ума восхищаться тобой даже тогда, давным-давно.

Одной фразой он укрепил ее уверенность в себе, которую ей давал высокий рост. Одним прикосновением он установил связь между ее кожей и нежными розовыми лепестками. Он осторожно провел цветком вниз, туда, где высокий пояс платья скрывал ее тело.

Но он не дотронулся до нее там, где ей наиболее страстно хотелось. Он смотрел, как она дышит, его глаза расширялись, затем прищуривались, и Джейн точно знала, что в этот момент он хочет ласкать ее. Однако он вел выжидательную игру, мучая их обоих.

– Пожалуйста, – прошептала она, – прошу...

Джейн услышала его мелодичный и уверенный смех. Она глубоко вдохнула, его улыбка погасла:

– Подожди. Позволь мне... – Оторвав один лепесток, он подбросил его вверх. Лепесток покружил и медленно опустился ей на грудь. Затем еще и еще, и каждый падал в определенное место на ее теле. Один украшал ее губы, другой покоился в волосах. Наконец, словно не доверяя легкомысленному ветру, Блэкберн оторвал самый маленький, самый душистый и крепкий лепесток и неторопливо опустил на ее сосок.

Рэнсом не касался ее, только лепесток.

– Смотри, – сказал он.

Подняв голову, Джейн взглянула на себя – бесстыдно голую, одетую лишь в лепестки роз. Они подрагивали, почти невесомые, дрожа от ветра и ее дыхания. Один из них лежал на вершине ее груди, пристав к нежной коже.

– Бархат к бархату, – сказал Блэкберн.

Затем медленно наклонился и кончиками пальцев слегка коснулся ее кожи.

Ее сосок затвердел, и лепесток соскользнул с него.

Она прогнулась под его рукой, желая всего остального, желая сейчас. Она ждала, что он дотронется до нее, по-настоящему дотронется, уже было пора. Давно пора.

Лукавое выражение исчезло с его лица, уступив место мужской настойчивости и вожделению. Рэнсом лег рядом с ней. Склоняясь над Джейн, он страстно целовал ее, требуя ответа, как перед этим требовал подчинения. И Джейн радостно отвечала ему, раскрыв рот и прося, требуя быстрого удовлетворения в награду за ее ожидание.

Ее пальцы снова запутались в его волосах, наслаждаясь прикосновением к шелковым прядям. Джейн хотела направить его, но он в этом не нуждался. Он говорил, что, глядя на нее, знает, о чем она думает. Должно быть, это была правда, потому что он взял в ладони обе груди и приподнял их. Бережно поддерживая, он целовал их, и плавные движения его губ делали ее тело восприимчивой к ветру, к розе, к мужчине. Когда его язык лизал ее грудь, она уже не могла сдерживать восторга. Джейн вскрикнула и застонала, извиваясь под ним.

– Задери для меня свою юбку, дорогая, – прошептал он, и его дыхание щекотало ее кожу. – Покажи, что ты хочешь меня.

Джейн послушалась. Она неистово хотела его. Она хотела его прямо сейчас. Собрав юбки в охапку, она собиралась с силой дернуть их вверх.

Он положил на них свою руку.

– Медленно. У нас есть время.

Рэнсом улыбался, поглаживая ее, но неторопливость его движений не могла обмануть Джейн. Его яркие глаза лихорадочно блестели. Его ноги постоянно двигались, и он внимательно следил за тем, чтобы не дотрагиваться до нее пока ничем, кроме рук.

Он больше не дразнил ее. Он был так же разгорячен, как и она. Но по какой-то причине держал себя, словно в суровой узде.

Что ж, он не единственный, кто может дразнить, Джейн тоже это умеет.

Она мучительно медленно поднимала юбки, про себя улыбаясь тому, что он смотрит куда угодно, только не туда. Он нарочно не замечал ее белых шелковых чулок, подвязок, которые их держат, панталон, застегивающихся на колене. Но когда, дойдя до бедер, Джейн остановилась, не осмеливаясь обнажать себя под открытым небом, она увидела, что Блэкберн напряженно смотрит ей в глаза.

– Продолжай, дорогая. Пожалуйста.

Когда он так ее называет, Джейн готова на все. Она судорожно подняла подол.

На этот раз он прямо смотрел на нее, и всякий девичий стыд, который она до этого испытывала, исчез. Его лицо застыло, и лишь глаза выдавали волнение. Они жарко пылали, впитывая открывшееся им зрелище, потрясенные близостью к Джейн.

К мисс Джейн Хиггенботем.

Он протянул руку и погладил тонкий хлопок на ее животе. Чувствуя жар его ладони, Джейн сжала пальцы ног, а когда он раскрыл прореху в ее белье, чуть коснувшись темных колечек волос, ей пришлось прикусить губы, чтобы сдержать крик восторга. Такое легкое прикосновение... но оно обещало больше. Его рука двигалась в определенном направлении – к центру ее тела, и сейчас его палец касался ее плоти.

Он дотрагивался до верхней части ее щели, не более, но она крепко сжала бедра, чтобы унять их дрожь.

Он понял это иначе:

– Не отталкивай меня. Не теперь.

Джейн хотела возразить, но, если она заговорит, ее голос будет дрожать. Поэтому ей ничего не оставалось, кроме как поднять колено.

– О Джейн. Дорогая.

Она всего лишь подняла колено, а он восторгается, словно Зевс, создававший свою первую молнию. Джейн осознала, что Блэкберн боготворит ее. Она хотела восхититься этим, но он открыл ее скрытую плоть, дотронулся до нее, и Джейн обо всем забыла. Его пальцы медленно водили вверх-вниз, каждый раз почти проникая в нее, но не полностью. С момента, когда он повалил ее на траву, она лежала почти неподвижно, парализованная его волей, своим наслаждением и его ласками, расточаемыми в обмен на покорность.

Теперь она больше не могла. Ее бедра поднимались и извивались, стараясь поймать его руку.

Он улыбался от удовольствия и восхищения.

– Ты меня хочешь там, милая? Скажи? Ты хочешь меня?

Его пальцы замерли. Джейн тоже замерла. В наступившей тишине слышался только шум ветра в верхушках деревьев, хриплое дыхание Блэкберна и ее легкие частые вздохи. Несмотря на то что здесь было тепло, по телу Джейн пробежали мурашки: то ли предупреждая об опасности, то ли обещая наслаждение.

Хотела ли она Блэкберна? Да. Слишком сильно и слишком давно. Если она признается в этом, выдаст себя, он одержит победу, еще более значительную, чем прежде, а личная трагедия Джейн превысит все самое ужасное, которое она когда-либо пережила.

Вопрос был в том, действительно ли Блэкберн изменился? Или те новые, открытые ею глубины его души таят в себе лишь неудовлетворенную страсть... к ней?

Не станет ли она вновь жертвой его бесконечной, опустошительной жажды мести?

Она не знала. Она лишь понимала, что если скажет неправду – что не хочет его – и он уйдет, то будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

– Да, – ответила Джейн. – Я хочу тебя.

Ей показалось, что он облегченно вздохнул, но гораздо важнее было то, что его палец скользнул внутрь, смягчая сладкую пытку.