Читать книгу - "Девочки Талера - Дина Ареева"

Мне снился очень хороший сон, я не помню, о чем, помню только свои ощущения. И когда открываю глаза, они никуда не деваются, потому что мои руки обнимают талию Тимура, а сама я прижимаюсь щекой к его груди.

Первая мысль — отпрянуть, отползти, но понимаю, что это невозможно. Меня крепко обвивают руки Тимура, а сверху придавливает его нога. В живот упирается утреннее мужское желание, и стоит начать шевелиться, Тимур проснется, а дальше… Я слишком хорошо знаю, что будет дальше.

Мы уже это проходили, и секс — последнее, что способно сблизить двух людей, находящихся настолько далеко друг от друга. А вот просыпаться так мне нравится…

Расцепляю руки, осторожно веду ладонью по плечу Тимура и кладу ему на грудь. Пока он спит, можно его рассмотреть и потрогать. Я старалась не делать этого открыто на пляже, а в доме он всегда ходит в футболке.

Мне не показалось, он действительно стал шире в плечах. Грудная клетка тоже раздалась, и у меня не получается сцепить руки за его спиной так легко, как прежде. Мышцы стали рельефнее и тверже — значит, он говорил правду, что очень много проводил времени в тренажерном зале. Для вип-заключенных доступны и не такие блага, Алекс мне много чего рассказывал…

Тимур мерно дышит, утыкаюсь в него носом и поглаживаю вздымающуюся подо мной грудь подушечками пальцев. Близость его тела начинает пробуждать во мне давно забытые ощущения, его объятия навевают мысли, которые я все это время успешно гнала прочь.

Но от Тимура пахнет так по-мужски, что мне становится все тяжелее сопротивляться желанию. Оно просыпается, разливается негой по телу, закручивается внизу живота в тугой узел. Еще немного, и я начну тереться об него как самка во время течки.

Дышу глубоко и медленно, подстраиваюсь под его дыхание и в какой-то момент понимаю, что Тимур не спит. Его тело тяжелеет, мышцы становятся каменными, в живот вдавливается такой же каменный брусок.

Замираю и почти перестаю дышать. Он может меня взять, даже не спрашивая разрешения. Я в его руках, топ с шортиками и белье — это не та преграда, которая способна остановить Талера. И когда я это представляю, хочется потрясти головой и зажмуриться. Потому что внутри все немеет, и я с трудом сдерживаю стон.

Я этого и боялась. Знала, что так будет, что он снова начнет действовать на меня вот так, магнетически, по животному. Два с половиной года я старалась избавиться от зависимости под названием «Тим Талер», и была уверена, что у меня получилось. Но стоило нам оказаться в одно постели, я понимаю, что ничего не изменилось.

— Доминика, моя сладкая девочка, — шепчет он, его губы щекочут шею, и мне хочется выгнуться дугой. Чтобы он поймал своими сильными руками и вжал в себя обратно.

Не шевелюсь, стараюсь выровнять дыхание, и чувствую, как он осторожно проводит рукой по волосам, пропускает их сквозь пальцы, а потом снова шепчет возле уха:

— Хватит притворяться, моя маленькая жена, я знаю, что ты не спишь.

Рывком встает и уходит в душ. Я сползаю с кровати, чувствуя себя воришкой, пойманным на месте преступления с ворованной булочкой. Конечно, он слышал, как я его гладила!

Заправляю постель — здесь нет горничных, здесь вообще нет прислуги, у нас также было с Алексом, и мне это нравится. А в душ я пойду к себе, здесь у меня точно на это не хватит духу.

Вижу на сушилке полотенце. Надо занести Тимуру, я слышу, как льется вода, значит он моется за ограждением. Просто повешу и уйду.

Вот только я не предполагала, что душ в ванной Тимура встроен безо всякого ограждения. И когда я вхожу, то застываю на пороге с полотенцем в руках, уставившись на моего теперь уже мужа как завороженная.

Его тело в самом деле стало рельефнее и крепче. Он стоит под струей воды лицом ко мне с запрокинутой головой, одной рукой упирается в стенку, а второй… В общем, он не моется.

Он что, и там тоже накачался?

Я понимаю, что Тимур сейчас меня увидит, но не могу оторвать взгляд. Внутри меня полыхает, и я с трудом удерживаюсь, чтобы не подойти к нему и не положить ладонь на его руку.

На напряженных мышцах рук Тимура проступают вены. Я сама начинаю двигаться в его ритме, прижимая к себе полотенце, и это похоже на какой-то древний шаманский танец.

Желание накатывает волнами, я была уверена, что разучилась его чувствовать. Что я умерла, и мое тело больше на такое не способно. Что теперь я бесполое существо, не нуждающееся в горячих мужских объятиях.

Лицо Тимура искажается знакомой гримасой, и я взрываюсь вместе с ним так, что кажется, сейчас перепонки полопаются. Он открывает глаза, наши взгляды скрещиваются.

— Уйди, Доминика, — хрипло говорит Тимур, упираясь в стену.

— Я принесла тебе полотенце… — беспомощно лепечу. — Прости, я не хотела…

И вылетаю из ванной красная как лобстер, который я так и не научилась правильно есть.

* * *

До вечера у меня получается избегать Тимура. Он завтракает и уезжает на целый день, я вожусь с детьми, занимаюсь домашними делами, а перед глазами стоит утренняя сцена в душе.

Все валится из рук, и я ругаю себя последними словами. Мне не должно быть никакого дела до того, как снимает напряжение Тимур Талеров. Но со вчерашнего дня он мой муж, каким бы ужасным ни было наше бракосочетание, мы спим в одной постели. И как мне все это развидеть, я понятия не имею.

А самое неприятное, что мне нравится об этом думать. Вспоминаю его напряженное лицо, вздутые вены на бугрящихся мышцах и превращаюсь в жалкую лужицу. Хорошо, что Тимур не умеет читать мысли.

Я понимаю, что отчаянно соскучилась по его телу. Сама не подозревала, что так отчетливо все помню, плюс разыгрывается фантазия. Перед моим мысленным взором проплывают такие горячие сцены, что, наверное, неловко стало бы даже Тимуру.

Я разбиваю тарелку и стакан, проливаю компот, рассыпаю муку. У меня сбегает молоко и пригорает каша, так что рукам прибавляется работы. Жаль, что не нашлось чем так же загрузить мозги.

Вечером возвращается Тимур. Пока он с детьми ужинает, я умудряюсь уронить сахарницу и рассыпать салфетки. Детям весело, Тимур смотрит на меня с ухмылкой, и мне кажется, он и правда прочитал и просмотрел все мои мысли.

Дети бегут в детскую, зовут с собой Тимура, он говорит им собираться на прогулку. Чувствую, как горят щеки — я снова цвета спелого арбуза.

Сажусь на корточки, чтобы собрать салфетки, и ощущаю за спиной Тимура. Его руки собирают салфетки вместе со мной, а потом поднимают меня и разворачивают.

Вижу перед собой пытливый взгляд, опускаю глаза. Но Тимур берет меня за подбородок, поворачивает к себе и вдавливает в стену.

— И долго ты будешь вести себя как страус, Доминика? — спрашивает он, а я растерянно моргаю.

— Почему сразу страус?