Читать книгу - "Учитель танцев - Мила Ваниль"

— Узнаю лису Алису, — притворно вздохнул Ник.

— Ой, а давай поставим еще один танец? — встрепенулась она. — Мы на Новый год детям готовим праздник, что-то вроде концерта и игры с подарками. Если взять песню из «Буратино». Знаешь? «Какое небо голубое…»

Ник поперхнулся, а потом заржал так, что на кухню прибежала Сэмми.

— Что? Что? — запрыгала она рядом с отцом.

— Ой, я не могу… — У него даже слезы на глазах выступили. — Доча, я похож на старого облезлого кота?

Сэмми посмотрела на него с недоумением, потом перевела взгляд на Алису, пожала плечами и замотала головой.

— А Лиса считает, что да, — «сдал» ее Ник.

— Не пугай ребенка, — проворчала Алиса. — Не хочешь, так и скажи.

— Нет, почему! Хочу. Мне нравится идея, буду ее думать. Сэм, мультик закончился? Нет? Беги досматривать.

Алиса заметила, что он успел пощупать лоб малышки — проверял, нет ли температуры.

— Да на самом деле я не поэтому смеялся, — признался Ник, когда Сэмми ушла. — Вспомнил вдруг, как привез Машу в деревню и познакомился с Михаилом.

Маша… Снова Маша? Алиса вежливо улыбнулась, стараясь не расстраиваться. В конце концов, Маша — старый друг. Глупо надеяться, что Ник перестанет ее вспоминать.

— Ерунда, конечно. Рассказать, лисенок?

— Ага, — согласилась Алиса. — Расскажи.

— Михаил с Машей без меня познакомились, и по его наводке Машу забрали в милицию. То есть он решил, что Маша в мой дом без разрешения забралась, а документов с ней не оказалось, она их в Москве забыла. Короче! Я разозлился жутко, полез драться.

— Ого… — Алиса округлила глаза.

— Да, лисенок, — усмехнулся Ник. — Я не всегда был взрослым занудным дядькой. В общем, мы друг другу наваляли, а потом Маша Михаила прутом огрела, по спине, и он пропустил удар от меня. Упал, лежит… Мы, само собой, перепугались. А он глаза открывает и так задумчиво говорит: «Какое небо голубое».

— А-а-а… — Она засмеялась. — Да, забавно.

— Да… — Ник вдруг прищурился. — Не подумай, что гоню, но не пора ли тебе собираться? Хочется, чтобы ты побыстрее вернулась.

— Ой… Сейчас, только уберу здесь.

— Оставь, я сам. Иди, одевайся, лисенок.

Сэмми попыталась закатить истерику, заметив, что Алиса собирается уходить, но Ник очень быстро ее отвлек, пообещав какую-то игру. Алиса млела, наблюдая, как он общается с дочерью. Когда сильный мужчина еще и хороший отец — это потрясающе!

Своему отцу она позвонила, едва добралась до дома, однако объяснить ничего не успела.

— Алиса, как раз собирался тебя набрать, — сказал он тут же.

— А что случилось, пап? — испугалась она.

— Ничего. Предупредить хотел, что мы с мамой сегодня улетаем в Европу, на пару недель. У меня деловая встреча в Италии, а потом отправимся в круиз по Средиземному морю. Давно не отдыхали вместе.

— Хорошего вам отдыха, — обрадовалась Алиса.

— У тебя все в порядке?

— В полном.

И замечательно, что родители уезжают на две недели. У нее как раз будет время разобраться во всем и понять, какие отношения предлагает ей Ник. А потом можно и родителей в известность поставить.

В фонде велели не появляться, пока не пройдет карантин. И добровольцев из «Веселого коридора» тоже пришлось предупредить о краснухе.

Сборы не заняли много времени. Алиса взяла самые необходимые вещи, да еще документы, проверила, закрыты ли окна, и заперла квартиру. Отчего-то было чувство, что домой она вернется нескоро.

Собственно, так и вышло. Ник отработал выходные, а потом заявил, что Алисе нечего делать у себя дома.

— Лисенок, ты все равно на карантине, — сказал он. — И зачем скучать одной? Оставайся с нами. Нет, если устала, то отдохни, конечно…

Алиса не устала. Она давно — или даже никогда? — не была так счастлива, как сейчас, рядом с Ником и Сэмми. Девочка потихоньку выздоравливала, Ник иногда убегал по делам, но в основном всю работу по дому делал сам.

— Лисенок, я тебя в домработницы не нанимал, — ворчал он, отбирая у нее пылесос или тряпку. — Ты в гостях. Сядь, посиди, само пройдет.

Так что, с одной стороны, Алиса наслаждалась обществом дорогих ей людей, а с другой… была всего лишь гостьей. Ник избегал серьезных разговоров на эту тему, да она и сама не стремилась как-то упрочить свое положение. Наученная горьким опытом, Алиса ни на чем не настаивала и не ждала чудес.

Да, Ник изменился. Он стал нежным и заботливым, с ним можно было часами болтать о самых разных вещах, однако близко к себе он до сих пор ее не подпускал. Проще говоря, дальше поцелуев у них как-то… не заходило.

Возможно, дело было в Сэмми, которая всегда находилась неподалеку. Возможно, в чем-то ином. Алиса боялась спрашивать. Единственное, она замечала, что возбуждает Ника, но как ни старалась соблазнить, ничего не получалось.

— Лисенок, ты смерти моей хочешь? — Он закатывал глаза, когда утром она появлялась на кухне в крошечных трусиках и прозрачной сорочке.

А мог и отчитать, да так, что становилось стыдно:

— Лисенок, выйди. И не заставляй меня делать замок на двери.

Это когда она «случайно» вошла в ванную комнату, когда он мылся под душем.

Впрочем, и особого опыта в соблазнении у Алисы не было. Но оставаться рядом с Ником в одной квартире, не имея возможности удовлетворить свои желания, становилось все сложнее. Молодость брала свое, платонические отношения Алису не устраивали.

— На следующей неделе я возвращаюсь домой, — объявила она перед выходными. — Если не найдешь няню, я посижу с Сэмми, когда будет нужно.

— Сбегаешь? — поинтересовался Ник, как ни в чем не бывало.

Сэм уже спала, они вдвоем ужинали на кухне.

— Если хочешь, назови это так, — повела плечом Алиса.

— Скажи правду, — попросил он.

— Скажи ее сам, — парировала она. — Тебя все устраивает?

— Нет, — признался Ник. — Но пока Сэм болеет, я несколько… ограничен в возможностях.

— Например?

— Например, я не могу оставить ее с кем-то, чтобы пригласить тебя на свидание.

— О боже, Ник! — Алиса разозлилась. — Тебе нужны эти свидания? Мы с тобой живем в одной квартире!

— Мне кажется, тебе они нужны.

— Зачем?!

— Ну как… романтика?

— Издеваешься… — догадалась Алиса.

— Нет же, лисенок! — Он выглядел расстроенным. — А чего ты хочешь?

— Тебя, — отрезала Алиса. — И ты прекрасно об этом знаешь.

Ник помрачнел, и она пожалела о том, что сорвалась. Ясно же, эта тема — табу. У Ника какое-то особенное отношение к близости, как черта, через которую он не может переступить. Или не хочет. Обидно, но просить о чем-то — унизительно.