Читать книгу - "Побещай мне рассвет - Джил Грегори"

На этот раз никто не остановил ее, когда она пробиралась по извилистым улочкам. Белинда покрыла голову белой шелковой шалью, накинула на плечи льняной платок и теперь выглядела как застенчивая, скромная молодая женщина. Она держала путь к северу от Оливер-стрит, где в небольшом фруктовом саду стоял нарядный кирпичный дом Джастина, к средоточию городской жизни – рынку. Наверняка там кто-нибудь подскажет ей дорогу. Часто улицы оказывались всего лишь узенькими проходами для скота, и ей приходилось тщательно выбирать дорогу. Бостон был многолюдным, шумным городом, напоминавшим многие английские города. Сейлем не шел с ним ни в какое сравнение. По обе стороны улицы густо лепились некрашеные дома, порой попадались кирпичные или каменные строения – вроде того, который она только что покинула, – величаво стоявшие посреди обширных земельных участков. На Грейт-стрит – главной, самой оживленной магистрали, тянувшейся от пристани, – находился многолюдный, шумный рынок, полный моряков, торговцев и прочего городского люда, стекавшегося сюда на куплю-продажу. Белинда растерянно оглядывалась по сторонам. Где может находиться дом кузнеца? Тут кто-то задел ее руку, и она услышала извинения. Девушка обернулась и увидела строго одетого джентльмена в высокой черной шляпе из фетра. Его сопровождала женщина с добрыми голубыми глазами. Белинда улыбнулась и быстро заговорила:

– Прошу прощения, сэр и госпожа, вы не подскажете, где живет кузнец Куки? У меня есть к нему поручение, а дороги я не знаю.

Мужчина степенно указал на север от рынка.

– На Молочной улице, – пояснил он, – третий дом от угла, крыша обшита тесом.

– Благодарю вас.

Белинда заметила, с каким восхищением женщина поглядывает на ее тонкое муслиновое платье цвета морской волны, как любуется маленькими атласными лентами и кружевами, придававшими ему особое очарование. Но она не испытывала никакой радости от обладания этим платьем, несомненно принадлежавшим последней возлюбленной Джастина.

– Вы мне очень помогли. Всего вам доброго.

И она поспешила дальше. Пусть Джастин Гардинг не хочет, чтобы она оставалась в его доме, но уж Сара Куки не выгонит ее! Знать это, говорила она себе, большое утешение! И все-таки сердце у нее щемило так, словно чьи-то сильные руки мяли его. Что-то сладостное и бесценное ускользнуло от нее, и она не вполне понимала, как это могло случиться. Она знала лишь, что все кончено и Джастин никогда больше не заключит ее в объятия, не нашепчет нежных, ласковых слов. Возникшая внутри пустота казалась невыносимой. И Белинда горестно вздыхала, шагая по неровным булыжникам в сторону Молочной улицы. Третий дом по левой стороне – так говорил тот джентльмен. А вот и нужное строение – приземистая хибарка с соломенной крышей и вьющимся над ней дымком. Не слишком просторное с виду. Белинда поймала себя на том, что начинает сомневаться: найдется ли здесь место для незваной гостьи?

Она постучала. После долгой, томительной паузы дверь со скрипом отворилась. На пороге стоял мужчина среднего роста, с бочкообразной грудью, заметным брюшком и темной, седеющей шевелюрой. Его черные глаза покраснели, как у пьяницы, щеки заливал багровый румянец. Он какое-то время смотрел сквозь Белинду, потом его взгляд постепенно сфокусировался. В нем чувствовалась такая свирепость, что девушка едва не попятилась в испуге.

– Что вам нужно? – Он словно не говорил, а рычал. Не слишком обнадеженная такой встречей, Белинда изо всех сил старалась сохранить самообладание.

– Я… я… вы – брат Сары Куки? Кивок.

– С вашего позволения, мне хотелось бы с ней повидаться.

– Зачем?

– Затем что я ее подруга, – быстро ответила Белинда, испугавшись, что он прогонит ее, не дав даже поговорить с Сарой. – Она знает меня, – торопливо добавила она. – Меня зовут Белинда Кэди.

Внезапно лицо его преобразилось. Свирепость исчезла, и теперь он раскрыл рот от удивления.

– Белинда Кэди? Хвала Всевышнему! Добро пожаловать, госпожа. Заходите, заходите скорее.

Он буквально затащил Белинду в дом, и тяжелый запах ударил ей в нос. Тесное помещение было скудно обставлено сосновыми скамьями, простыми деревянными стульями. Перед кухонным очагом стоял незатейливый столик, сбоку от него примостился кухонный шкаф, уставленный деревянными плошками и прочей утварью. На первый взгляд казалось, что комнат только две – кухня, начинавшаяся сразу за маленькой прихожей, и примыкавшая к ней гостиная. Белинда поискала глазами Сару.

– А где ваша сестра? – спросила она с недоумением. Ведь она ожидала, что бывшая экономка тут же вскрикнет от радости и кинется к ней с расспросами. – Она что – вышла?

Кузнец многозначительно посмотрел на нее из-под мохнатых бровей.

– Сара лежит больная, госпожа. О, она очень, очень больна. Хорошо, что вы пришли сегодня. Доктора говорят, до завтра она не протянет.

Белинда побледнела.

– Сара… умирает? – прошептала она и покачнулась на нетвердых ногах. Могучая рука кузнеца проворно ее подхватила. – Что… что с ней случилось? Скорее отведите меня к ней!

Амброуз Куки направился через кухню к двум маленьким спаленкам. Белинда даже не разглядела их из прихожей. Они были не намного просторнее чердака, который она занимала в доме кузена Джонатана. Одна, по всей видимости, принадлежала Амброузу, а другая…

– Неделю назад у Сары вдруг начался жар. Она чахла с каждым днем, – пояснил кузнец, увидев, как вытянулось лицо Белинды, которая уже заметила Сару, лежавшую на кровати в углу крохотной комнатки. – Она часто говорит о вас, госпожа. Это настоящее чудо, что вы пришли. Может быть, вы как-то облегчите ее страдания в последние часы.

Белинда пробежала по дощатому полу и опустилась на колени возле кровати. Вглядевшись в сморщенное, посеревшее лицо экономки, еще недавно такой крепкой, она пришла в ужас.

– Сара, – прошептала она. – Бедная моя Сара! Зычный голос Амброуза вернул ее к действительности: – Госпожа, умоляю вас… Я… я совсем не умею ходить за больными. Она так мучается, а я… ничего не могу поделать.

Белинда оторвала взгляд от изможденного лица Сары и пристально посмотрела на Амброуза. И вдруг поняла, что краснота его глаз – результат бессонных ночей и, возможно, слез. Этот огромный, словно медведь, человек с грубым лицом и луженой глоткой был наделен таким же нежным сердцем, как и его сестра. Он мучился ее болью и глубоко переживал свое бессилие. Белинда тотчас прониклась к нему нежностью.

– Конечно. Если вы позволите, я сделаю для нее все, что смогу.

– Благослови вас Бог, госпожа. – Амброуз утер слезу с шершавой щеки и резко отвернулся. – Вы… вы очень хорошая. Я не знаю, как вас отблагодарить.

– В этом нет необходимости. – Белинда снова повернулась к Саре и убрала сухие, ломкие, как солома, волосы с ее морщинистого лба. Комок застрял в ее горле. Воздух в этой комнате был пропитан смертью и недугом. Спертый, нездорово сладковатый, он смешивался с запахом сальных свечек и несвежего постельного белья.