Читать книгу - "Свет мой зеркальце, скажи… - Екатерина Риз"

И целоваться с ним было приятно, каждый поцелуй был с греховным привкусом, я будто крала его у кого-то, или меня без конца соблазняли. Широкие ладони ласкали мою грудь, мяли соски, и одновременно Рома целовал меня глубоким, ненасытным поцелуем, а я разомлела от такого напора, выгибалась ему навстречу, чувствуя, насколько он возбуждён. Но будто специально мучил нас обоих, не торопился, на постели меня распял, перехватил мои руки и навис надо мной. Я задохнулась, от бессилия рассмеялась, сдула с раскрасневшегося лица волосы.

Запястьями покрутила, но он не отпустил. Смотрел на меня, прижимая к постели своим весом, потом голову опустил и провёл языком по моей шее. Мне стало щекотно, и от крайней степени возбуждения затрясло. А с губ сорвалось:

— Рома.

— Ещё раз и нежнее, — попросил он с усмешкой.

Я шевельнулась под ним, сумела ногу ему на бедро закинуть.

— Рома, я тебя укушу, — пообещала я в откровенном бессилии.

Он снова поцеловал меня, прикусил мою нижнюю губу, и, наконец, отпустил мои руки. Правда, тут же схватил меня за бока.

— Переворачивайся. Я боюсь кусачих женщин.

Я даже спорить не стала, в данный момент я хотела одного — продолжения. А ещё вновь ощутить его силу. И прикосновение губ, теперь уже к моей спине. Хотела ласки, бесконечного удовольствия и чтобы огонь в крови не угасал. А Рома мог мне это дать, подарить, по-моему, ещё ни в ком я не была уверена так, как в нём. Стонала в подушку, не споря и позволяя делать с собой всё, что ему заблагорассудится. Открывалась навстречу каждому его движению, толчку, чувствовала его руки то на груди, то на бёдрах, то на животе. Рома даже шептал мне что-то на ухо, но я не разобрала. Мне, вообще, было не до слов. Их до этого, днём, вечером, хватило, и они ни к чему не привели, и меня совсем не образумили. Про Романа Евгеньевича и говорить нечего, он как раз добился того, чего так хотел.

А потом меня накрыл оргазм, на удивление острый, я даже выгнулась в его руках, Рома меня обнял, прижал к своей груди, и моя дрожь передалась ему. Он застонал мне в шею, пальцы вцепились в мои волосы, а руки сжали меня крепко-крепко. После чего мы вместе повалились на постель. Отдышаться никак не могли, я щекой к его груди прижалась и пережидала. Когда дыхание вернётся, когда сердце хоть немного бег замедлит, казалось, что выскочит. А Рома просто лежал, откинув голову на подушку, и дышал, как бык после забега на родео. Правда, первой его эмоцией стал смех. Такой мужской, довольный смех. Он меня ещё погладил, до куда рука дотянулась, потом волосы ласково взъерошил.

— Липа, ты просто сокровище.

— Какой сомнительный комплимент, — проговорила я, наконец, немного отдышавшись. Села и убрала с горящих щёк волосы. Отвернулась от Ромы, радуясь, что в комнате темно. Только из гостиной, через приоткрытую дверь, пробивалось немного света. — После того, что ты со мной сделал, Рома, порядочные люди женятся.

— А я порядочный. Я уже женат. — Его рука гуляла по моей спине. — Но можем повторить.

Я посмотрела на него через плечо.

— Что именно?

— Всё, — ответил он веско. — Я на всё готов.

Я поневоле улыбнулась. Придвинулась обратно к нему и прилегла, положив голову ему на плечо.

— Жалко, Ромочка, что это только слова.

— А ты проверь, — посоветовал он. Поцеловал меня в лоб. — Я хоть и старый солдат, как ты сказала, но совсем ручной.

Я перехватила его руку у своей груди, переплела свои пальцы с его.

— Как придумаю как, обязательно проверю, — ответила я, но скорее самой себе.