Читать книгу - "Дневник В. Счастье после всего? - Дебра Кент"

Он произнес boot с немецким произношением, я же сказала Das Boat — то ли по-немецки, то ли по-английски. Неуклюжая попытка девушки, никогда серьезно не изучавшей языки, никогда не ездившей за границу. Я почувствовала себя водорослью среди этих отполированных академических жемчужин.

— Boot, boat — не знаю. — Я надеялась, что муж не будет устраивать сцену. — Откуда мне знать? Я испанский учила.

— Отлично, тогда скажи «лодка» по-испански, — Роджер сложил руки на груди и довольно улыбнулся друзьям.

После семи лет испанского я совершенно не помнила, как будет «лодка». В голове мелькали путаные слова и фразы: «Pelicula. Manzana. Man of La Mancha. Chimichanga».

— Я жду, сеньора Райан.

Кровь прилила к щекам. Элексис хихикнула. И тут произошло чудо.

— Barco, — сказала я, пораженная, что вспомнила, и злая, что пошла у него на поводу.

— Браво! — Роджер хлопнул в ладоши. — А теперь прогуляйся в cocina и свари нам cafe!

И захохотал, запрокинув голову. Элексис и Стефану, казалось, было неловко.

Я посмотрела на часы. Решение будет готово через шесть минут. Что, если Роджер все-таки получит полную опеку Пита? Что мне тогда делать? Я вспомнила короткий стишок, который выучила на одном из собраний «Анонимных переедающих»: «Боже, даруй мне силы принять то, что я не могу изменить…»

Как мы до этого докатились? Вспомнилась радость на лице Роджера, когда я показала ему в ванной тест на беременность, который он, кстати, вставил в рамочку. Как он бросался за йогуртом «Бен и Джери», когда я говорила, что мне его очень хочется. Как он массировал мои опухшие ноги на последних неделях беременности, как целовал каждый пальчик и писал на них «П-и-т-е-р» и «Э-м-и-л-и». Мы не знали, мальчик будет или девочка, пока Пит наконец не родился на свет, и когда это произошло, Роджер сам плакал как ребенок.

Все обещания и надежды на будущее, неужели они были лживыми и пустыми?

Вдруг мне на колени плюхнулся завернутый в целлофан «гадательный пирожок».

— Ну, вперед. Посмотрим, что нас ждет в будущем. — Надо мной возвышался Омар, холеный и гладкий, как лис, и полностью отдохнувший. А я тут сижу, как размякшее шоколадное яйцо в этой кофточке для беременных.

Я развернула пирожок и разломила его. Пусто. Я в ужасе смотрела на него, готовая заплакать.

— Пустой, да? — Он, казалось, едва удерживался, чтобы не сморщиться. — Ну, вы знаете, что это означает, а?

— Нет, Омар. А что это означает? — Я решила, что он что-то придумывает.

— Это означает, что возможности бесконечны.

— Правда? А я всегда думала, это значит, что я умру.

— Мы все когда-нибудь умрем, Вэлери. Но на меня снизошло откровение, что вы в ближайшем будущем никуда не собираетесь. И что пустой «гадательный пирожок» вовсе не знак чьей-то неминуемой смерти — вернее всего, он означает, что кто-то на кондитерской фабрике не справился с работой. Так что расслабьтесь, хорошо?

Он присел передо мной на корточки. Вот это гибкость! У меня ноги совсем не такие крепкие. Я бы ни за что не смогла вот так запросто присесть.

— Вэлери?

— Что?

— Слушайте дяденьку Омара. Все будет хорошо. — Он посмотрел на часы и вскочил на ноги (что меня тоже впечатлило). Схватил меня за руку и потащил в зал. — Пора! Надо прийти до судьи Брэнда, он не любит ждать.

Когда мы вернулись в зал, Роджер уже сидел там, но Келии не было. Брэнд устроился в своем кресле и откашлялся. Он выглядел усталым. Переложил на столе какие-то бумаги, бегло просмотрел их. Потом глубоко вздохнул и некоторое время просто смотрел — сначала на Роджера, потом на меня. Хотела бы я знать его мысли. И еще я хотела, чтобы все побыстрее кончилось.

— Я не из тех судей, которые верят в неприкосновенность материнского авторитета, — начал он, и сердце у меня камнем полетело вниз. — Хотя это правда, что между матерью и ребенком существуют неповторимые отношения. Мать носит и растит дитя в утробе, она рождает его на свет, кормит его собственным телом. — Брэнд откинулся в кресле, уставился в потолок и продолжал. — Но материнство гораздо обширнее процесса беременности, родов и грудного вскармливания. Кто идет к ребенку, когда он плачет по ночам? Кто создает для него уютный и аккуратный дом? Кто обеспечивает ему духовное и эмоциональное воспитание, чтобы он вырос хорошим молодым человеком? Кто?

Судья сделал паузу, и я застряла на фразе «уютный и аккуратный дом». Что он имеет в виду? Неужели кто-то сказал, что у меня в джипе с ноября валяются окаменевшие остатки «Хэппи Мил»? Или он узнал, что я купила недавно семь отверток «Филипс» и теперь ни одной не могу найти? «Господи, — взмолилась я, — если ты даруешь мне полную опеку Пита, я обещаю, что создам для него уютный и аккуратный дом. Сегодня же повешу всю одежду в шкаф и никогда не буду оставлять ее на стульях. Разложу все барахло под раковиной. Найду все инструменты и соберу их в специальный ящик. Или даже лучше — устрою в гараже мастерскую со специальными подставками в форме инструментов, чтобы их можно было легко найти. Господи, ну пожалуйста».

— Мистер Слоан, — начал Брэнд, — когда вы с вашим клиентом обратились ко мне с просьбой устроить одностороннее слушание дела, вы пошли, так сказать, окольным путем. Вы сказали, что имеете доказательства интимных отношений мисс Райан с другой женщиной. Точнее, что она ведет образ жизни лесбиянки. Я думаю, мистер Слоан, что вы выбрали этот окольный путь, полагаясь на недавние события в моей личной жизни, которые я пытался уберечь от общественного внимания. Вы хотели использовать эту информацию в своих интересах. Это низкопробное судопроизводство, мистер Слоан. И ошибочная стратегия.

Роджер обхватил голову руками и принялся раскачиваться. Омар под столом пожал мне руку. Судья повернулся ко мне.

— Мисс Райан, сегодня я слышал свидетельства, касающиеся ваших материнских качеств. Слышал о кострах на заднем дворе, о поделках из мыла, об ожогах и прочих вещах, которыми ваш бывший муж надеялся доказать, что вы не достойны получить полную опеку Питера Райана Тисдейла.

Роджер перестал раскачиваться и начал прислушиваться. В глазах блеснула надежда.

— Но если бы я забирал детей от родителей всякий раз, как им придет в голову поэкспериментировать со спичками, в штате, пожалуй, не осталось бы ребенка, который живет дома. Все бы воспитывались в чужих семьях — но и тогда они исследовали бы внешние границы приемлемого поведения. Дети всегда этим занимаются. То, что Пит тоже не чужд этому, не делает вас плохой матерью.

В порыве облегчения и благодарности за доброту судьи я начала всхлипывать. И не знала, смогу ли остановиться. Это была самая чудесная вещь, которую обо мне сказали за долгие годы. Омар гладил меня по спине, пока я пыталась успокоиться.

— Мистер Тисдейл, я готов был принять решение по этому случаю исходя из ваших отцовских достоинств. Я прочел ваше дело. Мне была известна сомнительная история с участием нескольких женщин. Но я собирался оставить этот вопрос в стороне от определения права на опеку.