Читать книгу - "Спасенная репутация - Анна Грейси"

– Ты же сказал, что я не... – И остановилась. Он смеялся. Она стукнула его по руке. – Как ты смеешь смеяться? Ты чуть не утопил меня!

Все еще смеясь, он сказал:

– Все было не так уж плохо. Знаешь, ты держалась почти сама, только тебе надо научиться искусству держаться на воде и дышать.

Игнорируя его поддразнивания, она попробовала еще раз, настояв, чтобы он держал свою руку у нее под спиной, просто на всякий случай. Она положила голову на воду, чувствуя, как прохладная вода плещется вокруг ушей, и оттолкнула ноги вверх.

– Теперь дыши, – велел он. – Это поможет тебе держаться.

Фейт старательно держалась и дышала, делая глубокие вдохи. Это было удивительно. Она чувствовала себя невесомой, но его большая рука по-прежнему поддерживала ее. Дыхание действительно помогало держаться на поверхности. Фейт задышала еще глубже.

Он застонал:

– Боже, дай мне силы!

Она открыла глаза.

– Я для тебя слишком тяжелая? – Она замолотила ногами и тут же стала тонуть.

Он подтянул ее и поднял на ноги.

– Конечно, нет. В воде ты совсем ничего не весишь.

– Тогда почему ты просишь у Бога силы?

– Не физической силы, моральной. – С печальным выражением он взглянул на ее тело. – Уверен, ты думала, что хорошо прикрыта, но теперь, когда ты вся мокрая... – Он криво улыбнулся при виде ее озадаченного лица. – Полагаю, тебе неведомо, какое действие производит вода на тонкое хлопковое белье.

Она проследила за его взглядом и ахнула.

Действие воды на тонкое хлопковое белье заключалось в том, что вода делала его почти полностью прозрачным, и Фейт выглядела все равно что голой. Она закрыла руками грудь и присела на корточки.

Он улыбнулся:

– Я ведь уже видел тебя.

Фейт не знала, куда смотреть. Она чувствовала, что лицо ее пылает.

– Д-да, возможно, но не средь бела дня. О Боже! Мистер Мактавиш! – Она в ужасе повернулась. – Он, должно быть, видел...

Николас покачал головой:

– Heт, он не видел ничего, кроме твоего нижнего белья. Твоя нижняя половина была в воде, а верхняя не была мокрой, пока ты не наклонилась, чтобы взять водоросли. – Он усмехнулся. – А после этого, насколько я припоминаю, он был занят.

Фейт обдумала это, затем расслабилась.

– Да, и я повернулась к нему спиной, чтобы доказать, что я не подглядывающая вертихвостка.

– Кто-кто? – Он сдвинул брови.

– Он сказал, что я бесстыжая вертихвостка, которая любит подглядывать за голыми мужчинами. Но это неправда, то есть не совсем. Мне просто нравится смотреть на... – Она осеклась и вспыхнула. Что он подумает о ней, если она признается, что, в сущности, бесстыдно глазела на голого мужчину?

– На что тебе нравится смотреть? – напомнил он.

Она не ответила. Она была уверена, что лицо ее горит огнем. У нее возникло горячее желание окунуться в прохладную соленую воду и просто спрятаться там, только его руки все еще держали ее.

– Фейт?

Он явно не собирался сдаваться.

– На греческие статуи, – чуть слышно пробормотала она.

Последовало короткое молчание.

– На греческие статуи!

– Да, – беззаботно отозвалась она – Разве ты не видел мраморные статуи лорда Элджина? Они очень искусно сделаны.

– Нет, не видел – Он снова нахмурился – Значит, Мак назвал тебя бесстыжей вертихвосткой?

– Да. Полагаю, было несколько нескромно с моей стороны раздеться до нижнего белья. Но по крайней мере я была прикрыта, – быстро сказала она, радуясь смене темы – Он ужасно неотесанный, правда?

Ник с сомнением взглянул на нее.

Фейт объяснила.

– Сварливый и раздражительный и все время ожидает от меня худшего. Почему он меня так не любит? Я же не сделала ему ничего плохого.

Николас покачал головой.

– Дело не в тебе. В прошлом ему сильно не везло с женщинами. Он ожидает худшего не от тебя, а от всех женщин. – Ник помрачнел – Но я не позволю ему расстраивать тебя и говорить неуважительно. Я разберусь...

– Нет! – Она положила ладонь ему на грудь – Я сама разберусь с мистером Мактавишем Поскольку он ожидает от женщин худшего, я не разочарую его, – заявила она. И не посмотрю, что он твой друг, Николас. Я больше не стану терпеть его неотесанность. Я сыта по горло мужской грубостью!

Он задумчиво посмотрел на нее.

– Ну хорошо. Оставляю это на твое усмотрение... пока. А теперь, может, вернемся на берег?

Ее лицо вытянулось.

– А как же мой урок плавания?

Ник подавил стон. Нельзя мужчине иметь дело с почти голой нимфой и при этом бездействовать. Особенно теперь, когда он знал, какова ее кожа на ощупь, знал контуры ее тела под своими руками, помнил вкус ее груди...

Ему вообще не следовало подтверждать брак.

– Всего один маленький урок. Пожалуйста!

Он сделал глубокий вдох. С этим, пожалуй, он справится. С тех пор как он вытащил Мака и Беовульфа и этой реки, Ник обучил плаванию многих молодых офицеров и солдат. Солдатам необходимо было уметь плавать. А раненые излечивались быстрее после купания в море. Обучение Фейт ничем не отличается от того, что он уже делал много раз, сказан он себе.

– Ну хорошо, – коротко произнес он. – Покажи мне, как ты держишься наводе.

Она послушно легла на спину, придерживаемая его рукой, и с суровой сосредоточенностью приподняла кверху бедра, живот, груди. Ник стиснул челюсти.

Она покачивалась вверх-вниз, розовая и мокрая. Облепляющее ее полупрозрачное белье только добавляло привлекательности, словно сокровище, обернутое в тонкую бумагу, просвечивающее сквозь нее и манящее.

– Дыши, – приказал он и попытался не забыть что и самому надо дышать.

Она дышала, и ее грудь вздымалась и опускалась, а соски были твердыми, как маленькие ягодки.

Желание сотрясло его. Зажав его в крепкие тиски, Ник убрал руки из-под ее поясницы. Она лежала на воде. Он отошел от нее. Она продолжала лежать.

– Как ты думаешь, сколько понадобится времени, чтобы научиться самостоятельно держаться на воде?

С расстояния в несколько ярдов он сказал:

– Открой глаза, Фейт.

Она медленно открыла глаза и увидела, что лежит на воде. Она умудрилась продержаться еще минуту, затем закричала:

– Я сделала это! Я умею держаться на воде! – Она встала и брызнула в него водой. – Я умею держаться на воде, Николас!

Он старался не засмеяться при виде ее радостного возбуждения. Что-то сдавило ему грудь. Она была такой чертовски красивой. Такой полной радости жизни. Было почти больно смотреть на нее.