Читать книгу - "По осколкам льда - Ана Райт"

к тому, чтобы демонстрировать его спортивную жизнь, хотя бы изредка. Все-таки у них собралась группа фанатов, которая закидывала сообщениями и комментариями официальный аккаунт хоккейного клуба с просьбой чаще показывать игроков.

Они болтали до самого рассвета. Так же, как и прежде. Горечь от пережитого отступила, и на короткий миг Ане показалось, что расстояние и отстраненность между ними ничего не изменили. Она по-прежнему любила его, как и он ее. Пусть Николай на время и забыл Аню из-за травмы, но он дорожил ею. Хотел вернуть, но не давил, осознавая, что тем поступком разбил ей сердце. Только в миг полного отчаяния и страха Аня почувствовала, что готова дать Коле второй шанс. Однако не сказала об этом. Дала себе обещание, что, как только сестра Даниила пойдет на поправку, обязательно скажет.

* * *

Было двенадцать часов дня. Горячее летнее солнце лилось золотистым потоком лучей на траву, черные металлические ограждения и надгробия. Солнечные блики отражались на темном гранитном памятнике и на черно-белой фотографии Алексея Костенко.

В такой жаркий полдень Аня пришла на кладбище, чтобы успокоить свою совесть. Ночной разговор с Колей пробудил в ней только одну мысль: «Нужно посетить могилу отца, чтобы перестать винить себя в случившемся и начать жить настоящим без страха». Она теребила длинный подол голубого платья и, слегка дрожа, смотрела в пустоту. Спустя столько времени, наконец, оказавшись на кладбище, не знала, что и сказать. Ночью ей казалось, что она сможет поделиться с отцом всеми переживаниями, что были у нее на душе, сообщит, что больше не винит ни в чем ни себя, ни его. Однако безмолвие взяло верх.

Даниил поехал на кладбище вместе с ней. Вернувшись от родителей утром, он заметил в Ане неожиданные перемены, выведал, что случилось, и принял решение сопроводить ее. Она была рядом с Даней, когда ему было плохо. Поэтому и он должен подставить дружеское плечо. Сакович стоял у Ани за спиной, не нарушая ее покой и не вторгаясь в мысли.

Поджав губы, Аня все-таки сдвинулась с места и подошла к памятнику. Хрупкая девичья ладонь прошлась по фотографии отца. Слезы застыли в глазах. Она ведь даже не видела, какой снимок Морозов выбрал для памятника. Помнила, что он взял на себя все расходы за похороны, назвав это заботой. Даже когда запер ее в доме, не позволив пойти на прощальную церемонию, сказал, что беспокоится, как бы у нее не случился нервный срыв. Хотя нервы Ани уже давно были на пределе.

– Ты сильно скучаешь по нему? – нарушил абсолютную тишину Даня.

Аня обернулась и кивнула. На фотографии Алексей Костенко улыбался и выглядел таким живым, что и не подумаешь о том, что он был несчастен и собирался покончить с собой.

– Понимаю, что за несколько месяцев перед кончиной он превратил мою жизнь в ад, но не могу думать про него плохо, – отозвалась Аня с хрипотцой в голосе. – Он вырастил меня, делал так, чтобы я ни в чем себе не отказывала.

– Но ведь он проиграл тебя, – невозмутимо продолжал Даниил. Оправдать поступок Алексея Костенко он никак не мог, хоть и знал того достаточно близко.

– Он просто сбился с пути.

– Когда твой друг – Федя, кажется – обратился ко мне за помощью, я чуть с ума не сошел. Я переживал за тебя. Поднял отца на уши, чтобы он договорился на таможне. Арендовал автомобили, чтобы вы могли менять их в каждом городе. Мы с отцом даже готовы были натравить проверку на компанию и игорный клуб, лишь бы отвлечь его. Но, помнится, ему и так пришлось возиться с проблемами в «СтройНижВет».

– Знаю… Я до сих пор благодарна, что ты ответил на звонок Феди и помог нам сбежать отсюда. Ненадолго я ощутила себя живой в другом городе. Я многое обрела тогда.

Зеленые глаза потускнели в свете летнего солнца. Аня посмотрела на могилу, усыпанную щебнем, и вздохнула. Перед лицом пролетела яркая бабочка, словно предзнаменование чего-то нового. Крылатое насекомое будто бы предвещало освобождение от старого, тянущего на дно груза и пророчило наступление счастья, приятные перемены.

– А сейчас? – Даниил, засунув руки в карманы джинсов, подошел ближе к могиле.

– Что сейчас? – Она непонимающе взглянула на Саковича.

– Сейчас ты счастлива?

– Не знаю, – ответила Аня, пожимая плечами. – Быть абсолютно счастливым, пожалуй, невозможно. Всегда чего-то не хватает.

– А я думаю, дело в том, что ты не позволяешь себе быть счастливой.

– Ты о чем? – Нахмурившись, Костенко сложила руки на груди.

– О том, что ты намеренно избегаешь любой возможности быть счастливой. Говоришь, что всегда чего-то не хватает, но при этом отталкиваешь людей, которые хотят быть в твоей жизни. Взять, например, того хоккеиста. Я ведь вижу, как ты тоскуешь по нему. Твое сердце рвется к нему. Только протяни ему руку – и будешь любима. Любовь и есть счастье. Однако ты отталкиваешь его, а затем упиваешься собственной печалью.

Аня сжала губы в тонкую нить, чуть приподняв подбородок. Она чувствовала себя уязвленной и злой. Осознавала, что Даниил говорит чистую правду, но ей тяжело было признавать свое безрассудство. Не то чтобы она не могла признать ошибку. Просто не любила, когда другие указывали на ее оплошности. Ей хотелось никогда не ошибаться.

– Вижу, что ты злишься. Но обидеть тебя не было моей целью, – сказал Даня, слегка улыбнувшись. – Я хотел лишь подвести итог и дать тебе дружеский совет. Не закрывайся от Коли. Кажется, он искренне тебя любит.

– Ты понял это по нескольким встречам? – ухмыльнувшись, поинтересовалась Аня. Даниил рассуждал так, словно был очевидцем их чувств.

– Можешь отрицать, но иногда хватает пары мгновений, чтобы понять, что люди испытывают друг к другу большую любовь. Глаза всегда выдают. Можно забыть о многом. Но не о взгляде двух влюбленных людей.

– Много ты понимаешь.

– Мы пришли сюда препираться? – цокнул языком Даниил.

– А разве я затеяла этот разговор?

– Если бы сразу признала мою правоту, я бы давно оставил тебя здесь одну, чтобы ты смогла поговорить с отцом.

– Признаю! – вырвалось у нее. – Да, я отталкивала Николая. Но… Я приняла решение насчет него. Я дам ему второй шанс, как только Лика пойдет на поправку. Не могу думать о собственном счастье в такой час.

Даниил улыбнулся этой маленькой победе. Он действительно не хотел задеть Аню, просто желал ей счастья. Подбивая мыском туфли землю, он молча постоял несколько минут. А затем покинул могилу Алексея Костенко, оставив Аню в бессильной ярости и негодовании наедине со своими мыслями.

Подняв голову к солнцу, Аня глубоко вздохнула, сжав кулаки, словно