Читать книгу - "Искушение альфы - Рене Роуз"

Я бы хотел, чтобы этого было достаточно. Знаю, что уже исчерпал своего маленького человечка. Драгоценную, прекрасную женщину.

Я сажусь на кровать, и устраиваю Кайли у себя на коленях. Ее запах снова переводит меня в животный режим. Я шлепаю ее по хорошенькой попке, быстро и сильно.

— Господи, котенок. Запах твоего возбуждения сводит меня с ума. Я всегда чувствую запах, когда ты возбуждена. Я уяснил это в тот первый день в лифте, после того как прикоснулся к тебе.

Она хнычет, и я понимаю, что причиняю ей боль, но, кажется, не могу остановиться. Так чертовски приятно шлепать ее по сочной заднице, а ее тихие вскрики только подпитывают мое безумие. Мой волк начинает выть.

Я шлепаю ее до тех пор, пока ее задница не краснеет.

— Прости! — кричит она, и я провожу рукой под ее бедрами, снова теребя маленький клитор. Я продолжаю шлепать, наслаждаясь тем, как ее попка разглаживаются и пружинит под рукой.

— Мне не нужно, чтобы ты извинялась. Я хочу, чтобы ты сдалась. Это единственный способ не дать волку пометить тебя.

Она извивается на моей руке, ее влагалище истекает соками по моим пальцам.

— Тебе нравится, детка?

— Нет… да… о-о-о, — Она тяжело дышит. — Слишком часто. Слишком много, Джексон. Я больше не могу этого выносить.

Я сталкиваю ее с колен, но меня не остановить.

— Я хочу тебя, — рычу. Поднимаю ее на четвереньки, затем опускаю ее голову вниз, так что ее лицо вдавливается в одеяло. Каким-то чудесным образом не забываю про презерватив. Я надеваю его и вхожу в ее влажный мир. Мои клыки становятся длиннее, рычание вырывается из моего горла.

Не отмечай. Просто. Трахай.

«Пара», — рычит волк.

Просто. Трахай.

Мои яйца ударяются о нее, член скользит в ее узком канале. Кайли берет меня всего в этой позе, берет глубоко. Мои бедра трясутся, яйца напрягаются.

Она стонет и причитает, ее крики одновременно жалобные и распутные. Ее киска все еще влажная и жаждущая. Щедрая, хотя ее жестко трахают.

Просто трахни, просто трахни, просто трахни. Не. Кусай.

Я снова кончаю с ревом. Крики Кайли присоединяются к моему рычанию, и она достигает оргазма, доя мой член своими напряженными мышцами, вытягивая из меня еще больше спермы. Я вздрагиваю, озноб и жар пробегают по мне, как будто у меня лихорадка.

Кайли всхлипывает, когда выскальзываю из нее. Я избавляюсь от презерватива и улавливаю соленый запах. Нет. Слеза скатывается по ее носу.

Запах сразу же сбивает моего волка с ног. Он скулит и отступает. Туман, вызванный похотью, окутавший мой мозг, рассеивается. О боги — моя женщина. Я причинил ей боль?

— Детка, детка, детка, — напеваю я, быстро избавляясь от презерватива. Я подхватываю ее на руки, прижимаю к своей груди. Откидываюсь на кровать. — Ты не пострадала?

— Нет… просто выжата. — Она кладет голову мне под подбородок, ее безвольное тело прижимается к моему.

— Скажи, что ты в порядке, — умоляю я.

Она целует меня в шею.

— Да. Я в порядке. Я люблю тебя.

Я замираю, и она напрягается, кажется, осознав, что сорвалось с языка.

— Я имею в виду…

— Шшш. Не смей забирать свои слова обратно, — предупреждаю. Я беру ее лицо в ладони и поворачиваю, чтобы посмотреть в теплые карие глаза.

«Я люблю тебя». Я не произношу этого вслух, потому что не хочу, чтобы это прозвучало менее серьезно, чем ее признание. Я произнесу это как клятву. Не знаю, как, черт возьми, собираюсь наладить отношения с человеком, особенно если каждое полнолуние такое, но чертовски уверен, что должен попытаться. Я ни за что ее не отдам.

И это означает, что мне нужно устранить все угрозы для моей женщины.

— Кайли, мне нужно знать, что произошло в Лувре.

Она удивленно моргает и пытается отстраниться. Я буквально вижу ее эмоциональное отступление у себя на глазах.

— Не убегай, — приказываю. — Посмотри на меня. Мне нужно знать.

— Почему?

— С тех пор ты скрывалась. А теперь тебя разоблачили. Ты в опасности?

Она качает головой.

— Не в ближайшие семь-десять лет.

— Расскажи мне.

— Это был партнер моего отца по ограблению. Двойной обман. Мой отец планировал вернуть картину ее законным владельцам — родственникам еврейской семьи, у которой она была украдена во время войны. Как только картина оказалась у них, он ударил моего отца ножом и забрал холст. Он не знал, что я приду с ним. Никогда не знал, что есть свидетель. Я оставалась в укрытии в качестве меры предосторожности. Я подумала, что если бы он знал, где меня найти, то захотел бы моей смерти. Но, как ни странно, за последние несколько лет он стал жертвой довольно многих кибератак, в том числе одной, которая нарыла достаточно улик, чтобы послать за ним ФБР. — Мой храбрый маленький воин улыбается мне. — Итак, сейчас я в безопасности. Пока он не выйдет из тюрьмы и не начнет искать меня.

Я рычу. Недостаточно хорошо. Я клянусь полностью устранить эту угрозу. Но, по крайней мере, знаю, что сейчас она в безопасности с этой стороны.

Кайли вздергивает подбородок.

— А как насчет тебя? Кто-нибудь хочет твоей смерти?

Я потираю лоб.

— Может быть. Если бы я вернулся домой, мне, вероятно, бросили бы вызов.

— Почему?

У меня внезапно разболелась голова. Я прислоняюсь своим лбом к ее.

— Тебе не нужно знать, детка.

— Я рассказала тебе о своем секрете. Теперь твоя очередь. — Ее голос тверд, в глазах явный вызов. Моя женщина — альфа в любом случае.

— Я убил своего отчима. — Единственный человек, которому я когда-либо рассказывал раньше, — это Сэм, хотя Гаррет мог бы знать, если бы провел какое-либо расследование в отношении меня.

К ее чести, Кайли не вздрагивает, не показывает никакого шока. Она касается моего лица.

— Что случилось?

— Он был вожаком стаи. Альфой. Первоклассный мудак. Регулярно бил мою маму. Не тем способом, которым волки устанавливают господство, — поркой. А кулаками.

Кайли бледнеет, но остается спокойной.

— Однажды он отправил маму в больницу. Оборотни быстро заживают, так что ты должна понимать, насколько всё было плохо. — Воспоминания нахлынули на него. Видеть свою мать окровавленной и избитой на больничной койке.

«Я не вернусь, Джексон, — сказала она ему. — Ты тоже не возвращайся».

— Она не исцелилась. Я могу только догадываться, что она этого не хотела. Или что отчим так сильно повредил ее разум, что способность к исцелению