Читать книгу - "Тень заговора - Злата Иволга"

Карл вздрогнул, когда острый нож разрезал мучавшие его веревки. Кто-то вынул кляп и толкнул его в спину, понуждая идти вперед.

По ступеням из дома навстречу им спустился человек с фонарем.

— Монсеньор, к вам посетитель, — произнес он.

— Я же просил не пускать никого ночью, — резко ответил светловолосый.

Человек наклонился к нему и что-то прошептал. Карлу показалось, что светловолосый удивленно поднял брови и чуть улыбнулся.

— Хорошо. Я приму его. — Он обернулся. — Ведите коновала ко мне и наденьте ему мешок на голову.

Приказание было выполнено незамедлительно. Карл, оказавшись в темноте и трепеща от страха и таинственности всего происходящего, медленно, нащупывая ногами ступени, поднялся наверх.

Лекаря привели куда-то и усадили на стул, сдернули с головы мешок. Карл находился в большой комнате, довольно изысканно обставленной. Дверь напротив была чуть приоткрыта и вела, по-видимому, в спальню. А на стене висел гобелен с изображение руки на фоне моря со стоящим на ней кораблем. Не веря своим глазам, Карл рассматривал этот знак, а когда понимание полностью пришло к нему, он в который раз за прошедшие полтора суток чуть не лишился чувств, только теперь его нельзя было за это упрекнуть. Конечно, и как он мог забыть еще одного человека, которого в Илеханде величали монсеньором!

Герцог, вертя в руке кубок с вином, с любопытством смотрел на своего нежданного гостя.

— Я вас слушаю, капитан Ротман. Хотя будь вы моим родственником, я бы выставил вас. Время для визитов несколько раннее.

— Прошу прощения, монсеньор. «Злая скумбрия» только причалила, но я узнал, что вы не спите, прежде чем побеспокоить. Некоторое время назад я перевозил одного человека, и он оставил у меня вот это.

Зигфрид проследил за взглядом собеседника и увидел небольшой дорожный сундучок.

— Мои люди нашли его недавно, монсеньор. Я подумал, надо вернуть сундук. А человек, купец Мишель из Велии, упомянул, что собирается к вам.

— Купец действительно заезжал, но я был занят. Поэтому сообщить, куда он поехал отсюда, увы, не могу. — Зигфрид изящно прикрыл ладонью зевок. — Но вы можете оставить у меня сундук, и я узнаю у своих людей про этого купца.

— Буду признателен, монсеньор. Мне не нужны на борту чужие вещи, — и капитан широко улыбнулся. — От них погода портится.

— Почтенный купец потерял часть своего товара? — улыбнулся в ответ Зигфрид.

— Я не открывал сундук, монсеньор.

— И ваши матросы туда ничего не подсунули? А то неудобно получится.

— Как можно, монсеньор, — продолжал улыбаться капитан. — Будь оно так — давно бы завоняло.

Зигфрид рассмеялся. Капитан посчитал разговор оконченным, встал, коротко поклонился и пошел к двери.

— Капитан Ротман, — окликнул его Зигфрид. — Рад был увидеть вас.

— Взаимно, монсеньор.

После ухода гостя Зигфрид осмотрел сундук и вызвал мага. На помятой физиономии толстяка было отнюдь не верноподданническое выражение. Похоже, он сладко спал, пока его не подняли.

— Откройте и посмотрите, что там.

Маг недолго возился с замком, нырнул под крышку и тут же поднял голову.

— Ничего особенного, монсеньор. Ловушек нет, дальше можете смотреть сами.

Зигфрид кинул взгляд на открытый сундук. Страшно хотелось спать, а не ковыряться в чужом тряпье и бумагах.

— Я видел Алберта Ротмана, — сказал маг.

— «Злая скумбрия» стоит в моем порту.

Толстяк пожевал губы и промолчал.

— Перестаньте, Феликс. Алберт прекрасно выглядит. А если бы я оставил его флагманом, у него была бы такая же кислая физиономия, как у вас с Райнером.

Маг что-то булькнул. Не сильно одобрительное.

— Жаль, что на «Злой скумбрии» погиб Конрад. Но капитану Ротману я всегда рад. — И Зигфрид ногой закрыл крышку сундука, давая понять магу, что разговор окончен.

Дворец эмира, Сурида

У конюшен кто-то был. Гюльбахар поняла, что пришли именно к ней, поэтому пустила коня шагом и позволила Хенрику помочь ей спешиться. Хотя обычно была сама в состоянии это сделать.

— К тебе Мустафа паша, — шепнул ей на ухо Хенрик и отошел на почтительное расстояние, как и полагается начальнику личной стражи.

Гюльбахар подошла к группе людей, от которых отделился высокий человек в расшитом золотом фередже и с вежливой улыбкой на бледном лице.

— Эмира хазретлери эфенди, — поклонился он.

— Мустафа паша. Что привело вас сюда? — Гюльбахар сощурилась.

— Государственные дела, эмира хазретлери эфенди. — Теперь улыбка паши стала напоминать волчий оскал. Но совсем немного — он умел владеть лицом. — Не хотелось прерывать вашу прогулку и лишать удовольствия дышать свежим воздухом, но нам необходимо переговорить.

Гюльбахар смерила его взглядом и кивнула на небольшую тропинку, ведущую к фонтану. Личная стража эмиры и люди паши пошли за ними на небольшом расстоянии.

— Я слушаю вас, Мустафа паша.

— Не буду начинать издалека. Положение в стране волнует меня.

Узнал все-таки! И какая птичка на этот раз начирикала? Гюльбахар сжала губы.

— О чем вы говорите?

— Вы понимаете, о чем. Наш эмир Орхан хазретлери эфенди болен, и болезнь его может огорчить нас внезапно. Кто тогда займет престол?

— Басэмиран Озан, конечно. Насколько мне известно, он в добром здравии.

— Насколько мне известно, он исчез. — И Первый визирь позволил себе сделать подобающее случаю скорбное лицо. — И мы не можем точно знать, когда он вернется и вернется ли вообще. Я не хочу верить в худшее, однако наш долг позаботиться о троне в случае… печальных событий.

— Соберите диван и обсудите вопрос с пашами и эмиром, — ровным голосом сказала Гюльбахар.

Мустафа паша издал короткий смешок, наклонил голову и покачал ей, чтобы потом снова посмотреть на эмиру снисходительным взглядом.

— Зачем попусту сотрясать воздух, если решение эмира уже известно?

— Если так, то зачем вы пришли ко мне, Мустафа паша?

Первый визирь облокотился на парапет фонтана и сложил на груди руки. Противное снисхождение исчезло из его глаз, уступив место холоду и расчету.

— Вы смелая и умная женщина, эмира хазретлери эфенди. Вы в силах повернуть вспять решение эмира, но у вас есть причины оставить все, как есть. И я понимаю вас. Каждый во дворце вправе печься о себе и своей семье. — Он чуть наклонил голову. — Ну, а я — другое дело. Я всего лишь скромный слуга нашего государства и обязан делать все для спокойствия и процветания страны.

— Это похвально. Но от любой тяжелой работы человек должен отдыхать, иначе можно надорваться. Покойный Серхат паша тоже принадлежал нашему великому государству и трудился во благо. Если наш разговор окончен, я оставлю вас, Мустафа паша.

— Эмира хазретлери эфенди, — склонился Первый визирь.

Гюльбахар была уверена, что он смотрит ей в спину с отнюдь не добрыми пожеланиями.

— Он открыто угрожал мне, — прошептала эмира