Читать книгу - "Яростные одержимости - Сюзанна Райт"

Макенна с Райаном направились прямиком к восточной границе, где могут найти Дункана. Он сидел на большом камне. Видя, как они приближаются, он медленно встал… словно змея разматывалась. Он смотрел на них с явным недоверием. Пытаясь успокоить его, Макенна улыбнулась и представила себя и Райана.

— Мы бы хотели поговорить, если можешь уделить нам несколько минут. У нас простые вопросы.

После долгого молчания, Дункан сказал:

— Хорошо, спрашивайте.

— Почему ты не пошёл на вечеринку к Алеку?

— Меня не приглашали.

Она моргнула.

— Твой отец думает, что ты должен был быть там.

— Я говорил, что пойду, — сказал Дункан. — На самом же деле, хотел встретиться с Синтией возле источников.

Макенна кивнула.

— Почему тебя не пригласили?

Дункан пожал плечами.

— Наверно, потому, что я никогда особо не нравился Алеку. Синтия бросила его ради меня, и он это не очень хорошо это воспринял.

— Синтия согласилась встретиться с тобой тем вечером?

— Нет.

— Сойер говорит, что Синтия пригласила его в тот вечер к себе, — сказала Макенна так осторожно, как только могла.

— Вероятно, — сказал Дункан на удивление ровным тоном. — Синтия вечно пыталась усидеть на двух стульях. Тогда она не хотела расставаться со мной, но хотела Сойера и уже давно. — И это явно причинило ему боль, подумал Макенна, судя по вспышке, на мгновение мелькнувшей в его глазах. Макенна чувствовала себя немного виноватой.

— Есть идеи, кто, кроме Уэйда, мог иметь зуб на вас?

Дункан покачал головой.

— Нет.

Макенна почувствовала, как рядом напрягся Райан, и знала почему; она тоже почувствовала ложь.

— Дункан, сейчас не стоит утаивать информацию.

Он отвёл взгляд.

— Я рассказал всё, что знаю.

— Дело в Синтии?

Он тяжело выдохнул.

— Да, хорошо. И если я это расскажу, вы обвините её.

— Уже и без того много кто её винит, Дункан, — заметила Макенна. — Знаю, ты хочешь защитить её, и понимаю. Но кто-то стрелял в Райли и Люси. Их нужно остановить.

— Синтия никогда не навредит Люси.

Макенне показалось, что он искренне в это верил. Она же, с другой стороны, так не думала. Кровная связь не всегда что-то значит для людей.

— Тогда, что плохого в том, чтобы рассказать нам, почему она могла ненавидеть всех остальных?

— Дело не в том, что она затаила обиду. — Он потёр глаза. — Слушайте, кто-то причинил ей боль, ясно? Сильно обидел.

У Макенны внутри всё перевернулось, потому что по муке в его глазах ясно, что он имел в виду под «болью». Ей не нравилась Синтия, но она могла испытывать к ней симпатию.

— Кто это сделал? — Дункан не ответил; а просто смотрел поверх её плеча. — Ответь, по крайней мере, на это: они были на вечеринке в ту ночь?

— Не знаю.

— Дункан.

— Я не знаю. Синтия сама не знает, кто это сделал. Она проснулась возле водопада, вся мокрая, будто её искупали. Одежда была разорвана, в голове туман, будто её накачали наркотиками, и ей было… ей было больно. Она поняла, что её изнасиловали. Но она не знала, кто и ничего не помнила.

Чёрт.

— Когда это случилось? — Он мешкал с ответом, поэтому она нежно надавила. — Когда?

— За полгода до вечеринки.

— Она рассказала родителям?

— Нет. Ей было стыдно. Контроль для Синтии важен. Кто бы ни напал на неё, отнял его той ночью. Я знаю об этом лишь потому, что она пришла ко мне после того, как проснулась рядом с водопадом. На ней не было запахов — вода всё смыла. Я помог ей принять душ, дал одежду мамы… и потом она просто ушла. С тех пор она об этом не говорила. И отказывается даже признать, что это случилось.

Работая в приюте для перевёртышей, Макенна встречала многих, над кем надругались, и многие отрицали это только потому, что лишь так могли с этим справиться.

— Думаешь, это даёт ей повод желать смерти всем тем людям и считала лучшим способом узнать, что ответила тому, кто её обидел — убрать каждого?

Дункан покачала головой.

— Нельзя с уверенностью сказать, что это сделал не кто-то из взрослых в стае. Кроме того, она заблокировала воспоминания. Не желает разобраться в этом, не говоря уже о том, чтобы пережить и отомстить.

Он прав, подумала Макенна.

— У тебя есть хоть какие-то догадки кто это мог быть?

— Будь таковые, виновные были бы уже мертвы. — В его глазах появился насмешливый блеск. — Теперь считаешь, что у меня есть мотив, да? Кто сказал, что я не приказал их убить в надежде, что мог бы отомстить за неё?

— А у тебя был мотив? — спросил Райан.

— Нет, — ответил Дункан. — Но если бы я знал, кто это сделал, отомстил бы за неё. Она может и стерва, и обижает людей — из-за чего у него уйма врагов, — но этого она не заслужила.

Макенна с этим согласна.

— Спасибо, что ответил на наши вопросы. Твоей стае я не скажу ни слова о нападении на Синтию.

Как только они с Райаном оказались за пределами слышимости Дункана, он сказал:

— Не жалей её. Она первоклассная сука, которая сделала всё возможное, чтобы Райли чувствовала себя ужасно.

Макенна вздохнула.

— Знаю. Понимаю, некоторые просто полны ненависти и злости. Можно подумать, что любой, кто проснулся в таком виде, был бы счастливым человеком. Я имею в виду, посмотрите на эти кактусы, скалы и горы. Держу пари, ты видишь здесь какую-нибудь красивую дикую природу. — Она резко остановилась и вскинула руку, не давая Райану сделать ни одного шага. — Смотри, у твоей ноги пенни. Разве я не говорила, что ты скоро получишь деньги? — Она наклонилась, чтобы поднять монету, но затем отдёрнула руку. — Лежит решкой вверх. Не прикасайся к ней.

Ворча, Райан покачал головой и пошёл дальше.

Макенна вперила в его спину взгляд.

— Не надо так выражаться, Белый Клык.

Когда волки Феникса вернулись в дом Райли и Тао, уселись в гостиной и обсудили допросы.

После Тао сказал:

— Итак, если кратко, у каждого были причины — как минимум — злиться на тех детей.

Данте накрутил на кулак длинный хвост Джейми.

— Я хотел спросить, Райли, кто-то пытался надавить на тебя, чтобы ты не пошла на вечеринку?

— Им и не нужно было, — ответила Райли. — Я не собралась идти.

Макенна выгнула бровь.

— И почему пошла?

— Люси хотела пойти, но не желала идти одна. — Райли подняла руку до того как кто-то попытался сказать, что Люси как-то причастна к тому, что случилось. — Это не может