Читать книгу - "Опыт нелюбви - Анна Берсенева"

Кира всегда знала, что Длугач умеет делать точные выводы даже из тех сведений, которые получает мельком. Но его словам о том, что ей надо искать нового рекламного директора, она не придала значения.

А зря!

В понедельник утром Матильда вошла к ней в «стакан», помахивая исписанным листочком.

– Подпиши, – сказала она то ли небрежным, то ли даже снисходительным тоном.

– Это что? – не поняла Кира.

– Ищи себе нового рекламного директора.

«Однако! – подумала Кира. – Слово в слово угадал».

Но восхищаться прозорливостью Длугача у нее не было сейчас ни желания, ни времени.

– Ты хорошо это обдумала? – спросила она, постаравшись, чтобы в ее голосе не прозвучало ни возмущения, ни даже удивления.

– Я все и всегда обдумываю хорошо.

Кира молча подписала заявление и отдала его Матильде. Из «стакана» было отлично видно, как та вынимает из стола свои вещи и складывает их в большую сумку с абстрактным рисунком. Сумка была стильная и дорогая. Все же странно, что мать-одиночка с такой легкостью отказывается от такой работы и от такой зарплаты!

Причину этой странности Кира поняла, когда распорядилась, чтобы секретарь переключала на нее всех, кто будет звонить Матильде.

Первой проявилась неведомая компания, занимающаяся обслуживанием банкетов.

– Так порядочные люди не поступают! – за-явила дамочка, голос которой показался Кире истеричным. – Раз вы взяли деньги, будьте добры разместить интервью!

– Какие деньги? – не поняла Кира. – И с кем интервью?

– С нашим директором. О наших технологиях кейтеринга. А деньги вы взяли немаленькие, – отчеканила дамочка. – Я вашей рекламщице сразу сказала, что она свою газету слишком высоко оценивает.

– Мы вам пообещали разместить интервью? – Кира почувствовала, как у нее на затылке холодеет кожа. – В нашей газете? С вашим директором?

– А что вы со мной таким тоном разговариваете? – вскинулась собеседница. – И что значит – вы нам обещали? Мы вам не невеста на выданье! Деньги взяли – будьте добры отработать.

Представить, что в ее газете могло появиться интервью директора какой-то мелкой фирмы, в которой пиаром занимается тетка с голосом базарной торговки, – такое Кире в кошмарном сне не могло привидеться. Она кое-как договорилась о том, чтобы обсудить все при личной встрече, которую пришлось назначить на завтра же.

После этого звонки пошли косяком.

Реклама под видом интервью, репортажей и произведений других газетных жанров была обещана людям и компаниям, с которыми зазорно было вступать не то что в деловые контакты, но даже в разговор о погоде. Какой-то черный список развернулся перед Кирой!

Все это напоминало изощренное издевательство. Но когда Матильда сумела его устроить, почему, зачем?! Кира не успевала отвечать себе на эти вопросы – она до надрыва связок беседовала с обманутыми рекламодателями, уговаривая их забрать свои деньги обратно без скандала. Где она возьмет эти деньги, которые Матильда получила с них наличными, Кира и представить себе не могла.

Хотя что значит – не могла себе представить? Фигура речи, больше ничего. Деньги придется просить у Длугача, и просить в личный долг. Не газете же расплачиваться за розовые очки, которые плотно напялила себе на глаза ее главный редактор.

Вчера вечером, в воскресенье, Кира ушла от Длугача к себе на Малую Бронную. Как повелось с первой их ночи, так она всегда и делала перед рабочей неделей. Когда она уходила, он чувствовал себя уже получше, но о том, чтобы сегодня ему выйти из дому, конечно, и речи быть не могло.

Значит, придется ехать к нему после работы. Это совсем поздно будет. Он уже спать соберется, наверное, больной же, а тут она с приятной беседой…

Кира вышла из «стакана». Телефон в очередной раз зазвонил у нее на столе, но она не вернулась, чтобы ответить. С работы она еще не уходит – успеют перезвонить. Но надо же ей хоть немного отдышаться!

Она подошла к окну, открыла створку. Возле цеха белого росли тополя. В июне они отравляли жизнь назойливым пухом, но сейчас, в октябре, от их веток и поздних листьев шел острый волнующий запах. То ли йода, то ли осенней прели, то ли чистой природной печали.

Кира перегнулась через подоконник и закрыла глаза. Обида сжимала ей горло. Знала она, знала, что обида есть признак слабости, и слабой она себя никогда не чувствовала, но при мысли о том, что возможно на свете такое низкое и ничтожное коварство, ей становилось тошно.

– Тошнит тебя, что ли?

Кира вздрогнула и чуть из окна не вывалилась от неожиданности.

– Ты разве не дома? – спросила она, оборачиваясь к Длугачу.

Он часто догадывался о ее мыслях так, словно она проговаривала их вслух. Но обычно все-таки смотрел при этом ей в глаза. А вот чтобы со спины мысли считывать… Неужели они у нее настолько незамысловаты?

– Это ты почему в такое время еще не дома? – не отвечая на ее вопрос, поинтересовался Длугач.

– Дела не закончила, – уныло буркнула Кира.

– Так это от дел тебя затошнило? – усмехнулся он. – Или беременная, может?

– Да не тошнит меня! – рассердилась она. – Могут у человека какие-нибудь другие проблемы быть, кроме физиологических?

– Могут, – кивнул Длугач. – Какие у тебя проблемы?

«А ведь мне одного должно бы сейчас хотеться, – вдруг подумала она. – Упасть в его объятья и зарыдать. Защиты искать у твердого его мужского плеча».

Она думала об этом и с удивлением сознавала, что ничего такого ей не хочется. Не хочется припасть к его плечу – без сомнения, твердому, – не хочется искать в нем опору и не хочется даже, чтобы он видел ее слезы. А почему так? Кира не знала.

Но скрывать от него случившееся не имело смысла, откладывать разговор – тоже.

– Ты был прав насчет рекламного директора, – сказала она.

Длугач слушал ее рассказ безучастно и даже, ей показалось, не слишком сосредоточенно.

– По-твоему, в этом нет ничего ненормального? – не выдержав его спокойного взгляда, возмутилась Кира.

– Во всяком случае, ничего удивительного. – Он пожал плечами. – Ты дала ей возможность бесконтрольно распоряжаться деньгами – она положила их себе в карман. Это происходит сплошь и рядом. Удивляться бы надо, если бы она этого не сделала.

– Ты в самом деле думаешь, что так на ее месте поступил бы каждый? – медленно проговорила Кира.

– Думать тут не надо, – поморщился Длугач. – Это не предмет для размышлений. Такую возможность надо просто учитывать. Всегда и по отношению ко всем. Ну, если тебе хочется: в природе человеческой забота о собственной выгоде стоит на первом месте. А забота о соблюдении приличий, тем более по отношению к посторонним людям, – даже не на втором.