Читать книгу - "(не)шуточная беременность - Алекса Стар"

Борис Егорович уже перешёл на витаминные комплексы, видать, прислушался к моему голосу разума. Как ни странно, но мой начальник стал выглядеть гораздо лучше. Даже помолодел! Исчезли синяки под глазами, одутловатость ушла, как и отёчность. Немного подтянулся, бодрячком такой. Вот эта энергия теперь выходила ему боком. Запив витамины водой, он стал нарезать большие круги по кабинету. Нервы всё ещё чуток шалили.

Но и я бы от такой новости волосы на себе рвать начала. Это просто кошмар!

Я зашла к начальнику, прежде предупредительно постучав в дверь. На это Борис Егорович как-то странно повернул голову, будто филин, и захлопал глазами.

— Здравствуйте, Борис Егорович!

— О! Кирочка!

Про себя мысленно назвала себя молотилочкой. Честно, я — Кира, не кирка и не кирочка, и даже не кияночка! Терпеть не могла, когда меня так называли.

— Я думал, что ты уже не придёшь. Обещала к двум… А сейчас уже начало третьего, — Борис Егорович уподобился тигру и, метнувшись напоследок из угла в угол, направился ко мне. — Шикарно выглядишь!

На этот льстивый комплимент я вымученно улыбнулась. Бессонница, периодические отёки, переживания за маму в больнице, Нину Михайловну в Омске, за Лизу с Пашей, за Руслана, за мелкую мою в животе — шикарный букет, способен заменить любой комплект дорогой корейской косметики. В переносном смысле.

До сих пор понять не могла, почему все считают беременных такими милыми и красивыми. Я сейчас могла себя сравнить только с крокодилом голодным. Кстати, о голоде… От чего-нибудь вкусного я сейчас не отказалась бы. Словно прочитав мои мысли, мужчина сделал круг по кабинету, взял банан со стола и вернулся ко мне:

— Держи, замори червячка. Всё равно этот Белосов опаздывает…

— Значит, это не слухи?

— Какие уж тут слухи! — Борис Егорович фыркнул и упёр руки в бока, прямо как я. Любимая поза. — Не будет ничего… Месяц дают на объединение.

— Уже все решили? — я напряглась, боясь, что всё, опоздала. Озадаченно откусила кусок банана и принялась старательно жевать.

— Нет, ещё не решили. Но приказ устный дан.

— И кого ставят во главу?

— Из нашей редакции остаётся только треть! — Борис Егорович покачал головой и посмотрел на стеклянную стену с бумажными жалюзи. — Треть! Мне предложили должность редактора.

— Главного надеюсь?

— Куда там! Кислицына будет главным, из «Правды». От нас оставляют только техническую часть: операторов, фотографов. Монтажерку. Всё!

Мда, понятно, чем пахнет. Зачищают нас, зачищают. Неугодных. Много болтали, доболтались! А с меня всё началось, даже укол совести почувствовала.

— Что вы сказали Белосову?

— Что будем брать Новогоднее интервью. Ты же об этом говорила? — любопытный и ехидный взгляд Бориса Егоровича меня смутил. — Вот и бери интервью…

Я кивнула. Белосов тоже опаздывал. Но к его приходу я успела доесть банан. Как раз вовремя, потому что увидев его белобрысую шевелюру и слишком румяное лицо, у меня руки зачесались, пришлось их по привычке сложить на животе.

Депутат нежно поздоровался за ручку с Борисом Егоровичем, у которого от данной неприятной личности уже глаз дёргался, и, уверенно кивнув мне, поспешил выйти из кабинета, оставив нас одних.

Я бросила на Макара Сергеевича недовольный взгляд и села на свободный стул возле стола, предложив мужчине стул напротив. Белосов расстегнул пиджак, вытащил из нагрудного кармана платок и промакнул лоб, впился в меня своими бесцветными глазами и натянуто улыбнулся:

— И какая тема нашего Новогоднего интервью? Прощальная?

Такой сарказм меня серьезно задел. Я потянулась за своей сумкой, достала диктофон, папку с документами, рабочий блокнот и карандаш.

— Я считал, что вы уже на заслуженном отдыхе, — теперь мужчина как-то утешающе посмотрел на мой живот. — В декрете.