Читать книгу - "Секс-бойфренд моей дочери - Дана Алексеева"

То, чего я больше всего боялась, произошло.

Ян нашел меня и начал выяснять прошлое, которое оставило свои плоды в настоящем.

- Люба, у меня есть дочь?

Я усмехаюсь на его вопрос, прочищаю горло и четко проговариваю правду, которая ему не понравиться. Но мне собственно плевать на его чувства ровно так же, как было ему на мои восемнадцать лет назад.

- Нет, Ян. Это у меня есть дочь. А про твои дела я не знаю и знать и не хочу.

Откидываю прядь волос назад и стараюсь не смотреть на своего бывшего. А если и смотрю, то очень холодно и безэмоционально – так, как он заслужил.

- Не будь такой жестокой, Люба. Столько времени прошло, а ты до сих пор зла на меня… Я не знал, что у меня есть ребенок, ты кричала, что обязательно сделаешь аборт.

- И что с того, Ян? Сделала- не сделала, тебе какая разница. Свою ответственность ты снял уже в ту секунду, когда узнал о ребенке. Ничего общего у меня с тобой не осталось.

- Я хочу увидеть ее. Она уже совсем большая… И сама вправе решать, с кем ей общаться или нет.

- Алиса с детства знает, что разговаривать с чужими дядями опасно.

- Ничего ей не сказала, да?

- Что ее отец редкостный козел и бросил ее? Нет, не сказала. По документам ты ей никто, Ян.

- А ты и вправду изменилась, Люба. – вздыхает он и сканирует меня пристальным взглядом.

- Что есть, то есть… - хмыкаю я и беру в руки кружку, в котором остывает напиток.

- Но все такая же красивая. – приглушено добавляет он. – Ты знаешь, я ведь тогда искал тебя. Но ты как сквозь землю провалилась…

- Для чего искал, если не секрет? – не скрывая издевку, спрашиваю.

- Любил тебя.

- Тогда зря искал. Ты самый настоящий трус, Ян. А я трусов не люблю.

- Не надо так резко. Я не оправдываю себя, я был негодяем и неправильно поступил тогда. Сейчас я это понимаю, хоть и не вернуть все вспять…

- Верно подмечено.

- Но Бог дал мне сына. Артура. Он мне не родной, но стал таковым, когда моя сестра разбилась… Это был мой шанс на исправление. Я взял его под опеку и воспитывал как мог.

- Ему нужна была мать, я думаю…

- Не спорю. Но после тебя, я никого не любил по-настоящему…

- Ох, Ян, перестань! Ты не любил меня, все пустое… Не могу даже слышать.

- Я отвечаю за свои чувства, не надо их оскорблять. Это больно, Люба. А ты любила меня?

- Зачем спрашиваешь?

Ян выжидательно молчит. И меня жутко смущает его проникновенный взгляд. Здание кофе превратилась в какую-то комнату откровений.

- Сейчас это неважно. Что было то прошло.

- Я знаю, что любила… - он накрывает мою ладонь своей, и я вздрагиваю.

 Зачем он это делает? Не знаю, сколько я смотрю на наши слившиеся руки, но в эти секунды сквозь меня проносятся мгновенья прошлого, где мы с Яном были вместе.

Да, я любила его. Это была юношеская первая влюбленность. Он старше меня, все знает, всему учит… С ним было все в первый раз, и я никогда не смогу этого забыть.

Но это лишь воспоминания о чувствах.  Сами чувства выветривались годами и наконец, от них не осталось ни следа, ни запаха.

Я одергиваю руку и хочу сказать, чтобы этот человек не питал иллюзий насчет меня, но меня перебивают. Очень неожиданно, что чуть не попрыгиваю на стуле.

- Папа, что ты здесь делаешь? – гремит над головой знакомый, очень недовольный мужской голос.

Как я могла не заметить, что к нам подошел Артур? Надеюсь, он не видел, как Ян трогал мою руку…

- О, Артур… - как ни в чем не бывало расплывается он в приветственной улыбке отец. – Вот зашел проведать вас, Люба сказала, что ты должен подойти, ждем только тебя.

- И давно ты наведываешься в это кафе?

Артур со скрипом шаркает по плитке стулом и садиться рядом со мной, с вызовом уставившись на отца, как на врага народа.

- С этого прекрасного дня. – тут Ян подмигивает мне, отчего вызывает больше возмущенных морщин на лице Артура. – Собственно, мне уже пора, не буду вам мешать…  Люба, с вами я думаю, мы еще продолжим беседу, но чуть позже.

Мое лицо покрывается красными пятами от двузначности заявлений Яна. Мы молча провожаем его сверлящими взглядами, и после того, как его спина скрывается за дверью кафешки, тишина уже становиться настолько звенящей, что невыносимо.