Читать книгу - "Случайная жизнь - Лидия Лукьяненко"

Катя вспомнила свое утреннее бегство из квартиры и внутренне согласилась с ним.

– Вы преподаватель? – спросила она.

– Что? А-а, нет.

– А институт?

– Научно-исследовательский. Я там работаю.

– А кто вы?

– Биолог.

– Биолог?

– Да. Самый обыкновенный биолог. Знаете, в кино всегда показывают, что если биолог, то непременно ставит опыты на белых мышах. Ерунда, конечно. Биологи всяким занимаются. Но конкретно я – классический случай.

– Что? Белые мыши?

– Именно! – рассмеялся он. – Не поверите, именно белые мыши!

– Вы их любите?

– Я вообще люблю все живое.

– И как они?

– Ничего. Болеют.

– Почему?

– Потому что им внедрили вирус.

– Ужас какой!

– Нет. Это хорошо, что они болеют. У них вырабатывается иммунитет. Предыдущая партия вся пропала.

– И вам их не жалко?

– Жалко. А что поделаешь? Кстати, мы так и не познакомились. Разрешите представиться: Ларионов Егор Петрович. Можно просто Егор. А вас как зовут?

– Катя.

– Мне очень приятно, Катя.

– Мне тоже.

– Разрешите вас проводить? Если вы, конечно, не намерены здесь остаться… А мне все-таки нужно попасть сегодня в лабораторию.

Катя подумала, что, возможно, Вадим еще в парке или, не дай бог, ищет ее, и поспешно встала. Новый знакомый был по-старомодному галантным. Поднявшись, он, выразительно оттопырив локоть, предложил Кате взять его под руку. И она послушно пошла рядом с ним к выходу, по дороге слушая пространный рассказ о повадках белых мышей. Солнечный день уже не был таким радостно мерцающим, как с утра. Жаркие лучи, резвая пробежка и внезапная истерика утомили ее. Катя чувствовала себя уставшей и голодной. Она вспомнила, что сегодня ничего, кроме Таисиного кофе, у нее во рту не было. Наверное, и выглядела она соответственно, потому что, как только они вышли из парка, Егор посмотрел на нее и спросил:

– Катя, вы не откажитесь со мной пообедать? С утра я только чай пью, а на работе, боюсь, времени не будет.

Катя согласно кивнула, забыв, что, выйдя из дому, не захватила кошелек. А когда вспомнила, они уже сидели на летней площадке небольшого кафе и просматривали меню.

– Ну, Катя, выбрали?

– Я не хочу есть, – смутилась она и, глядя на застывшего в ожидании официанта, шепотом добавила: – Если честно, у меня нет с собой денег.

– Катенька, как вы могли подумать… Я пригласил вас на обед. Вы хотите меня обидеть?

– Ну что вы, Егор.

– Тогда заказывайте. – И он тут же подозвал официанта. – Значит, так. На первое – окрошка и… – Он перевел взгляд на Катю. – Окрошку любите?

– А что у вас еще есть?

– Борщ, рассольник, суп куриный… – уставившись куда-то вверх, начал перечислять официант.

– Суп, – неуверенно сказала Катя.

Ее давно никуда не приглашали. Последний раз это был ресторан, еще с Русланом.

– А на второе… – Егор принялся перелистывать страницы меню. – Может, что-то посоветуете?

– По меню есть все, – недовольно произнес официант.

– Тогда мне блинчики с мясом. А вам?

– Мне тоже, – поспешно согласилась Катя.

«Все-таки блинчики, – подумала она, – не слишком дорого стоят. Научным работникам вряд ли много платят».

– И два компота из свежих фруктов. Нет, лучше два морса из замороженной клюквы. Так честнее, – добавил он, когда официант ушел. – Какие в начале июня свежие фрукты?

Заказ подали быстро. Суп оказался вкусным, блинчики тоже. Катя почувствовала себя лучше.

– Что с вами произошло, Катенька? – спросил Егор, разрезая блинчик ножом.

Ел он очень аккуратно. Отрезал малюсенькие кусочки и медленно клал в рот. Не отвечать показалось Кате невежливым, хотя вопрос и не был тактичным. «Кто девушку чаюет, тот ее и танцует», – вспомнился ей буквальный перевод английской пословицы.

– Да так… – неопределенно ответила она. – Неудачный разговор.

– Я решил, что у вас что-то вроде неразделенной любви.

– Нет, что вы… – с трудом выдавила она улыбку.

– Кто бы он ни был, он не стоит ваших слез.

Он проводил ее до дома, оставил визитку и поблагодарил за прекрасно проведенное время.

– Вы не откажитесь, если я как-нибудь приглашу вас в кино или в кафе?

– Нет, отчего же, – ответила Катя.

Как только она вошла в коридор и включила свет, послышался глухой звук, с которым открывалась дверь соседа, и на пороге своей комнаты показался Илья Иванович.

– Что же вы, Катя, – укоризненно прошептал он. – Я ведь просил…

– Ой! Ради бога, простите, я забыла!

Старик чуть посторонился, пропуская Катю к себе, огляделся и быстро захлопнул дверь. Она оказалась в большой, намного большей, чем их, комнате. За ее спиной Илья Иванович запирал многочисленные засовы. Она замерла, пораженная увиденным. Это был скорее склад, чем жилое помещение. Сходство довершали полки вдоль одной из стен. На них громоздились экспонаты, которым позавидовал бы любой музей. Здесь были изделия из стекла, фарфора, бронзы, меди: подсвечники, блюда, чашки, вазы, декоративные тарелки, барельефы, чеканки, медали, кубки… Другая стена была плотно завешана картинами: пейзажи, марины, портреты, натюрморты, в рамах и без, самых разных размеров. Катя никогда не видела, чтобы у кого-то дома было столько старинных и наверняка очень ценных вещей.

Илья Иванович дал ей возможность оценить все это изобилие по достоинству и только потом, присев на массивный стул у старинного секретера, приступил к делу:

– Катюша, прежде чем я сообщу, зачем пригласил вас, давайте условимся, что независимо от результатов нашего разговора он останется сугубо между нами.

Катя согласно кивнула. Сосед удовлетворенно крякнул и потер ладонью о ладонь.

– Присаживайтесь, – указал он ей на большое кожаное кресло в углу.

Катя осторожно села. Кресло тоже было, видно, из старинных. Дерево на подлокотниках сильно истерлось, но резьба и сейчас поражала изяществом рисунка. Илья Иванович пересел поближе к ней, на диван, и сложил руки на животе, пронзительно глядя маленькими черными глазками в лицо собеседницы.

– Вам уже известно, что нашу квартиру, как, впрочем, и весь дом, расселяют. Так вот. Всем нам положена, так сказать, адекватная площадь. Вам, молодым, дадут жилье на окраине, в новостройках. А нам, старикам, обещали в центре что-то выделить.

Катя удивленно приподняла брови. Она не слышала, чтобы кому-то обещали, что они получат жилплощадь в центральных районах.